Если у вас нету тети...
Шрифт:
Так я и сделала, приехала в турагентство, набрала номер телефона Сундукова и стала считать длинные гудки, противно визжащие в телефонной трубке.
Сначала он долго не подходил к телефону. Затем я услышала хриплое «алло». Голос был раздраженный и глухой. Игорю было плохо. Последовала череда стонов, бульканье, вздох облегчения и…
— Ну? Так и будем молчать? — отозвался Сундуков.
— Игорь, я тебя разбудила? Ты что, заболел? У тебя такой голос.
— Голос как голос. Всю ночь в контакте был с Воронковым. Ой, как мне… нехорошо. Ой, зачем вы позвонили? Лучше бы я во сне умер, чем так жить, — Сундуков жалобно застонал.
— Игорь, ты узнал у Воронкова что-нибудь? — виновато спросила я.
— Узнал, — промычал он.
— Что узнал, Игорек?
— Продолжайте наружное наблюдение за Кулаковым, — с трудом выдавил из себя Сундуков.
— Воронков тоже его подозревает?
— М-ммм, — послышалось в трубке.
— А ты говорил с ним о Степе? Он высказывал свои предположения, где она может находиться?
— Марина Владимировна, не пытайте меня, дайте спокойно умереть.
— Ладно, Сундуков, приходи в себя. Спасибо, что пожертвовал своим здоровьем. С нас причитается.
— Это точно, нет теперь никакого здоровья, — всхлипнул Игорь и положил трубку.
Вскоре в «Пилигриме» появилась Алина. Я пересказала ей мой коротенький разговор с Сундуковым.
— Значит, относительно Кулакова мы не ошиблись, — многозначительно произнесла она и полезла в сумочку, из которой извлекла салфетки для снятия макияжа.
Не долго думая, Алина принялась стирать с лица косметику. Я смотрела и не верила своим глазам. Моя подруга из тех, кто спозаранку, пока муж спит, рисует себе лицо и умывается лишь поздно вечером, когда домочадцы видят второй сон. И в течение дня она неоднократно подправляет свою мордашку, освежает губную помаду и корректирует линию бровей.
— Алина, а что ты делаешь? — спросила я, подозревая, что с ней не все в порядке.
— Как что? Маскируюсь. В таком виде меня точно никто не узнает.
— Это верно. От тебя мало что осталось.
Алина пропустила мою иронию мимо ушей.
— Сегодня подойдем к Кулакову поближе.
— Ты думаешь, Степа совсем рядом с ним бродит?
— Степа? Нет, при чем здесь Степа? Если милиция делает акцент на Кулакова, почему нам им не помочь? Подберемся к этому типу вплотную.
— И подслушаем его мысли? Так? — усмехнулась я.
— Нет, не так. Сегодня пятница, напоминаю.
— Ну и что с этого?
— Как что? Завтра выходной. Всю неделю он жил примерным гражданином, был осторожным и нигде не светился. К тому же на этой неделе «Гарант» не один раз посещала милиция в связи со смертью Бермудовой. Может быть, и Настину смерть вспоминали. Как при таких обстоятельствах не быть осторожным? Вот он и затаился, — рассуждала Алина. — В конце недели менты ушли, беседы закончились, можно и расслабиться. Или наоборот — закончить начатое дело.
— Алина, какое дело?
— Откуда я знаю, какие дела могут быть у преступников? Следить надо! На крючке держать. А для этого надо быть к ним как можно ближе. Вдруг он сегодня с сообщниками встречаться будет?
— Алина, какие сообщники?
— Те, что ему паспорт подделали.
— «И» на «а» исправили? Это можно сделать и без сообщников. Алина, если нам и надо что-то от Кулакова узнать, так только одно — откуда у него паспорт и кулон Настиного парня. А для этого нужно подойти к нему и напрямую об этом спросить. Лично мне уже надоело за ним ходить да по кустам прятаться.
— Прежде чем спрашивать, его надо поймать на чем-нибудь криминальном, чтобы было чем шантажировать, — не успокаивалась Алина.
Хорошо зная Алину, я поежилась. Вот уж для кого презумпция невиновности пустой звук. Сейчас ее изощренная фантазия сделает из Егора Кулакова Джека-потрошителя.
— Ой, чувствую, парень не прост, — накручивала она себя и вместе с тем меня. — Знаю я таких простачков, рубаха-парень, всем друг и товарищ, а у самого руки по локоть в крови. А если он Степу раньше нас рассекретил? Заманил ее на пустырь или завез на дачу? На дачу… Марина, ну как тут можно снять наблюдение? Даже Воронков попросил не спускать с Кулакова глаз. Сегодня пятница. Если не вечером, обязательно утром на дачу рванет.
— А если у него нет дачи? Что тогда?
— У всех есть, а у него нет? Ты как хочешь, а я пошла.
— Куда?
— Домой, переодеваться в халатик. На голову косынку повяжу и буду просто женщиной из народа. В таком виде никто меня не заподозрит в слежке. Ты пойдешь со мной?
— Нет, Алина, не пойду. Мне кажется, Воронков специально нам Кулакова подсунул, чтобы мы у него под ногами не путались.
— Кулакова тебе подсунул Сундуков, которому Воронков о нем в пьяном бреду проговорился. Помнишь пословицу «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке»? Короче, ты как хочешь, а я ушла. Экстренно понадобишься — позвоню на мобильный.
Алина стрелой вылетела из кабинета, а я стала думать, насколько верна пословица о трезвом и пьяном. Вполне возможно, права пословица и вместе с ней Алина. А может, и моя правда? Уж как-то не вязался у меня Егор Кулаков с образом преступника. Вполне возможно, парень что-то скрывает, но чтобы он оказался убийцей… Ну не видела я в Егоре убийцу, хоть убей, не видела.
Алина пропала на два дня и лишь изредка докладывала мне по мобильному телефону о своих наблюдениях за объектом. У Кулакова дачи не оказалось. Из города он уезжать как бы и не собирался. Утром в субботу он ходил на рынок, потом поехал в «Стройцентр», где накупил целую вязанку обоев. В воскресенье выходил за сигаретами и сопровождал жену в гости.
В понедельник Алина в «Пилигриме» так и не появилась. Но я ее и не ждала. Накануне вечером она мне позвонила и предупредила, что будет продолжать наблюдение за Кулаковым.
Я сидела в кабинете одна. Посетителей было мало, с теми немногими, кто к нам забредал, легко справлялась Алена, наша секретарша. Я смотрела в окно и думала о Степе: где она, почему не шлет весточку. Потом мои мысли изменили направление и вернулись к Кулакову: «Откуда у него чужой паспорт? Да мало ли как попал? Настин жених погиб. На войне такое случается часто. Паспорт и кулон парень мог потерять до того, как умер.