Если вы дадите миллиардеру невесту
Шрифт:
Пробираюсь через заросший газон на задний двор, где и нахожу Эверли. Она растянулась на фланелевом одеяле, в своем убежище под тенью огромного дуба, погрузившись в книгу. Ее черные волосы волнами спадают по спине, и от этого зрелища у меня всегда перехватывает дыхание. Я улыбаюсь, когда вижу, что на ней ее любимые ботинки «Doc Martens».
Видя ее такой, я вспоминаю тот день на уроке английского языка в десятом классе, когда она пришла в белом топе с V-образным вырезом, светлых джинсах и тех самых «Doc Martens».
Несмотря
Когда прозвенел звонок, Тео схватил меня за воротник и вытащил в коридор, толкнув к ближайшему шкафчику. Он заметил, что я наблюдаю за Эверли, и предупредил, что она запрещена.
Я не мог поставить под угрозу нашу дружбу из-за влюбленности в его сестру, поэтому изо всех сил старался подавить свои чувства к Эверли. Это было нелегко. Что-то в ней влекло меня, притягивало, как гравитационное притяжение, несмотря на все мои усилия.
Словно почувствовав, что я думаю о ней, она смотрит на меня с залитыми слезами щеками, когда я приближаюсь. У меня в груди все сжимается при виде ее печали. Я готов на все, чтобы избавить ее от боли и вызвать улыбку на лице.
— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? Я принес ужин.
Я протягиваю пакет с едой на вынос из кафе «Уиллоу-Крик» — ее любимого кафе в Аспен Гроув.
— Это Тео прислал тебя?
Она настороженно смотрит на еду.
— Нет. Он рассказал мне, что случилось с Джейкобом, и я решил, что ты будешь именно здесь, — правдиво отвечаю я.
Не дожидаясь приглашения, сажусь на одеяло и ставлю пакет перед собой. Эверли с интересом наблюдает, как я достаю два чизбургера с беконом, картофель фри и шоколадный коктейль с дополнительными взбитыми сливками и вишенкой — все ее любимые блюда.
— Зачем было приходить, если ты знал, что я хочу побыть одна?
В ее голосе есть нотка нахальства.
Она не боится вступать со мной в схватку и без колебаний ставит меня на место, когда я переступаю черту.
— Моя мама всегда говорила, что шоколад — лучшее лекарство от разбитого сердца.
Протягиваю коктейль, и улыбка растягивает мои губы, когда она берет его.
— Она абсолютно права. — Эверли ухмыляется, делая глоток. — Не хочешь рассказать мне, почему ты здесь со мной, а не на выпускном?
— Уитни бросила меня после школы, — категорично заявляю я.
— О, Кэш, мне очень жаль. — Эверли кладет руку мне на плечо. — Я ненавижу эту суку, — убежденно говорит она.
От ее прикосновения у меня по позвоночнику пробегает электрический разряд, и мне требуется вся сила воли, чтобы сохранить покер-фейс. Она понятия не имеет, как я на самом деле к ней отношусь, и так должно быть и впредь.
Через несколько недель после того,
— Все к лучшему.
Пожимаю плечами, протягивая руку через Эверли, чтобы взять картошку.
— О боже, Стаффорд, — вздыхает она, заметив распухшие костяшки пальцев на моей левой руке.
— Что случилось?
Я ухмыляюсь, когда она произносит мою фамилию. Она называет меня так с девятого класса, когда я начал играть в лакросс. Стаффорд был пришит на спине моей футболки, и прозвище прижилось. Уитни всегда обижалась на то, что Эверли так меня называет, но сейчас мне абсолютно все равно, что она думает.
Мне нравится, когда Эверли использует это прозвище. Мне нравится.
— Расскажи мне, что ты сделал, — настаивает она, когда я не сразу отвечаю на ее вопрос.
— Джейкоб Барлоу сказал что-то, что вывело меня из себя, и я ударил его по лицу, — говорю с ухмылкой.
Она задыхается, ее глаза расширены от шока.
— О, Кэш, пожалуйста, не говори мне, что ты сделал это из-за меня.
— Ты хочешь, чтобы я солгал?
Она покачала головой.
— Я хочу знать правду.
— Я сделал это, потому что он обидел тебя, — простодушно признаюсь я. — Он заслужил это.
Когда Джейкоб назвал Эверли фригидной сукой после того, как мы с Тео приструнили его за то, что он ее бросил, я позволил своему характеру взять верх. Я ни о чем не жалею.
— Тебе не следовало этого делать, — ругает она меня с обеспокоенным выражением лица. — Что, если бы он ударил тебя в ответ? Ты мог бы пострадать.
Я смеюсь, указывая на шрам на своем лице.
— Если бы он целился в левую сторону, мы бы не смогли заметить разницу.
— Это не смешно, Кэш. — Эверли ругает меня. — Джейкоб тебя провоцировал. Его отец — президент школьного совета, ты это знаешь. Что, если тебя отстранят?
Боже, ее защитная сторона так восхитительна.
Меня так часто отправляли в кабинет, что с директором я уже на «ты». У меня есть привычка пускать в ход кулаки, когда кто-то задирается, и я чаще всего опаздываю. Еще один проступок ничего не изменит.
По большому счету, это все равно не имеет значения. До конца остается всего месяц, и я не думаю, что хочу идти в колледж. Не то чтобы у меня хватило смелости сообщить об этом родителям.
— Оно того стоило, — обещаю я Эверли. — А теперь ешь, пока еда не остыла.
— Тебе не нужно повторять дважды.
Она берет бургер и разворачивает его, а затем откусывает большой кусок. С ее губ срывается тонкий стон, когда она жует.
— Вкусно?
— Угу, — подтверждает она с полным ртом еды.