Эсмеральда
Шрифт:
В двадцать лет она вышла замуж за Тома, а Агата была ее подружкой на свадьбе, и гости постоянно шутили, что Том при определенных обстоятельствах может их перепутать. Они все время спрашивали его: "А как ты узнаешь, что это действительно Бекки, в такой-то ситуации?" Тому это нравилось, и он отвечал: "Разве вы не знаете, что Бекки моложе на двадцать шесть минут? А мне всегда нравились девушки помоложе". На свадьбу она надела модное короткое белое платье, а Агата сшила себе серо-голубое. С тех пор она никогда не видела платье Агаты, зато свое
Агата попробовала мясную подливку. Она хорошо готовила, и собственные кулинарные успехи всегда доставляли ей удовольствие.
Сев за стол друг напротив друга, они поставили коробку с Эсмеральдой на третье кресло. Бекки кормила ее маленькими кусочками мяса, которые чайка осторожно брала прямо из рук.
– Во вторник наш день рождения, - заметила Агата.
– Эсмеральда выглядит сегодня значительно лучше, ты заметила? Я думаю...
– Бекки на мгновение задумалась.
– Я думаю, скоро можно будет ее выпустить. Вынесем во двор и посмотрим, сможет ли она взлететь. Нехорошо держать ее взаперти теперь, когда ей стало лучше.
– Я испеку пирог с кремом, - продолжала Агата, занятая своими мыслями, - и мы поставим шестьдесят пять свечей. Или сто тридцать.
Эта фраза привлекла внимание Бекки.
– У нас нет столько маленьких свечей, а покупать их в вертолавке слишком дорого, - возразила она.
– Может быть, мы обойдемся двумя, по одной на каждую? Я кажусь себе очень старой, когда думаю обо всех этих свечах.
– Нам вдвоем сто тридцать лет, - произнесла Агата поучающе.
– Ты задумывалась об этом когда-нибудь, Бекки? Это очень много.
– Но это ничего не значит, - не согласилась Бекки.
– Ты что-то говорила про чайку?..
– Я хотела сказать, вдруг она улетит, когда мы ее выпустим? Я имею в виду - сразу.
– Ну и хорошо. Разве нет?
– Я не думаю, что мы когда-нибудь ее увидим.
– Бекки взглянула на чайку. Та вела себя неспокойно, то и дело расправляла крылья, чистила перья.
– Ты уделяешь ей слишком много внимания, - сказала Агата.
– Это всего лишь птица. Я думаю, ты напрасно дала ей имя. И вообще, почему Эсмеральда? Ты даже не знаешь, самка это или самец.
– Она просто... Просто похожа на Эсмеральду, - беспомощно произнесла Бекки.
– И хоть какая-то компания нам, ты не согласна?
– Посмотрим, что будет, когда мы ее выпустим, - загадочно ответила Агата.
– Почему от птицы обязательно должна быть какая-то польза?
– сказала Бекки.
– От нас тоже никому никакой пользы.
– Ты опять думаешь об этом меднаблюдателе... Он просто приходит позаботиться о нас, так же
– Бронтомех убивает все, что движется. Кроме людей, - огорченно произнесла Бекки.
– Потому что вредители не приносят пользы.
Бекки обвела взглядом маленькую комнату с древней мебелью. Из лопнувшего дивана вылезала набивка, ковер протерся настолько, что местами были видны нити основы. По всему потолку, словно мозаичное панно, разбегались трещины, а в воздухе стоял тяжелый нефтяной запах.
– Бронтомехи программируются людьми, - сказала она.
– Что же, у людей монополия на полезность?
Двумя днями позже Бекки с Агатой вместе подошли к колодцу и заглянули вниз. Вода стояла высоко, и вся поверхность переливалась радужными цветами.
– Это нефть, - сказала Агата.
– Нефть как-то просачивается. Впрочем, едва ли можно ожидать, что колодец будет хорошим так близко от моря. И берег здесь слишком пологий. Нам придется соорудить водосток с крыши и пить дождевую воду.
– Но на это потребуются деньги, - возразила Бекки.
– И время тоже. Где мы будем брать воду до тех пор?
– Будем пить эту. Как и всегда. Просто нужно будет сливать верхний слой, где нефть.
– Мне всегда казалось, что у нас солоноватая вода. Наверно, из моря все время что-то просачивалось.
– Бекки взглянула на сестру с тревогой. Говорят, от морской воды люди сходят с ума. И потом в ней еще разные вещи: растворители, яды и все остальное, что сливают в море из городов.
– Она выпрямилась, в ее лице появилась целеустремленность, в голосе твердость. Надо вызвать меднаблюдателя. Я должна убедиться, что эту воду можно пить.
Она двинулась к дому, Агата последовала за ней.
– Мы можем попросить, чтобы нам отвели трубу с Государственного участка. Там под землей всюду ирригационные трубы, - произнесла Агата, махнув рукой в сторону изгороди, за которой шумно работал бронтомех. Помнишь, много лет назад мы видели, как их закладывали?
– Это дренажные трубы, - неожиданно резко ответила Бекки.
– Рабочий говорил, что они дренажные.
– Ну хорошо, только давай не будем торопиться.
– Идея позвонить меднаблюдателю почему-то встревожила Агату.
– Давай все обдумаем.
Когда они вошли в дом, Эсмеральда закричала, приветствуя их.
– Давай попробуем выпустить Эсмеральду во двор.
– В первый раз Агата назвала чайку по имени.
Бекки резко остановилась, увидев на столе рядом с коробкой нож, и в голове ее замелькали разрозненные непрошенные мысли. Почему-то ей казалось очень важным скорее унести Эсмеральду подальше от ножа, блестящего, острого кухонного ножа... Бесполезную птицу Эсмеральду...
Она схватила коробку, и Агата, решив, что ей удалось убедить Бекки, последовала за ней на улицу. Бекки поставила коробку на камни. Несколько кур, ожидая, что их будут сейчас кормить, подбежали ближе, но Бекки отогнала их и осторожно наклонила коробку, чтобы Эсмеральда могла выбраться.