Эсминцы. Коса смерти
Шрифт:
– Значит, вы все же считаете, что война с Германией скоро начнется? Впрочем, меня сейчас интересует больше другое, почему вы дали приказ ликвидировать финских контрабандистов? Следы заметали? Чтобы никто не узнал, что вы с ними в доле? – спросил следователь.
«Вот это оборот! Откуда же они про контрабандистов пронюхали? Даже если допросили Полежаева с Березиным и мотористом, так ни тот, ни другой, ни третий не могли знать, что это именно контрабандисты были», – подумал Лебедев. И сказал:
– Ничего про каких-либо контрабандистов я не знаю. Была перестрелка с неустановленными
– А как вы объясните показания свидетеля, что вы передали в руки командира эсминца Малевского, кроме двух пакетов, еще пистолет люгер и крупную сумму иностранной валюты? – задал следователь очередной вопрос.
– Да, передал указанные предметы в качестве доказательства состоявшейся перестрелки. Ну и что тут такого? Я же в рапорте это отразил и опись составил, – сказал Лебедев.
– Понятно, значит вы утверждаете, что тех контрабандистов не знали? Почему же вы именно там оказались, где были эти контрабандисты, а не кто-нибудь другой? Мы вот уже давно на след этой преступной группы контрабандистов вышли. Только не знали, кто же с нашей стороны им товар поставляет. А тут и вы нарисовались. Не просто так, правда же? Странное совпадение. Не находите? Так что советую признаваться, гражданин Лебедев, – проговорил Сушилин, хитро прищурившись.
– В чем признаваться? – не понял Александр.
– Как в чем? В совершении убийства подельников-контрабандистов с целью сокрытия совместной преступной деятельности, и чтобы они не смогли никому подтвердить вашу измену Родине и работу на разведки Финляндии и Германии. Для этого вы этих финнов и ликвидировали, разумеется. Так что пишите чистосердечное признание. Тогда поспособствую, чтобы расстрел заменили вам лагерями, – сказал Сушилин и ненавязчиво пододвинул Александру бумагу и перьевую ручку.
– Не буду я ничего писать, и даже не подумаю. И чтобы вы знали, эта разведывательная операция, о которой идет речь, дала важную информацию именно нашей Родине, а не финнам или немцам. Так вот, сейчас вы можете меня тут избить или даже убить, но потом расстреляют именно вас. Так что советую меня немедленно отпустить. Иначе я решу, что вы сами были в сговоре с теми контрабандистами. Потому что ни комсорг Березин, ни мичман Полежаев, ни моторист ничего о том, что эти убитые были именно контрабандистами, знать не могли, – неожиданно для следователя перешел в наступление Лебедев.
Сушилин несколько стушевался и сразу нажал кнопку звонка. Окинув Лебедева злым колючим взглядом, он бросил быстро вошедшему по звонку мордовороту:
– Увести!
Глава 20
Утром 6-го июня в штаб Краснознаменного Балтийского флота поступила директива из Генерального штаба о развертывании сил флота и подготовке его к активным действиям. В директиве говорилось о необходимости недопущения минных постановок противником. Для чего предписывалось срочно создать отряд подводных лодок-охотников, которые будут постоянно наблюдать за минными
Той же директивой предусматривалось усиление ПВО флота и его береговых объектов, а также создание рейдерской эскадры для уничтожения вражеского грузопотока по Балтике. Предписывалось подготовить десантный дивизион специального назначения, оснащенный соответствующими плавсредствами и артиллерийскими кораблями поддержки для захвата вражеских островов и портов, а также для высадки беспокоящих десантов в тылах противника. Даны были указания и по налаживанию взаимодействия флота с сухопутными войсками в прибрежной полосе и организации службы морских диверсантов-корректировщиков, способных эффективно направлять огонь артиллерии флота по сухопутным целям.
Стратегической задачей флота в предстоящей войне Генеральным штабом определялось недопущение морских перевозок противника по Балтийскому морю, разгром вражеских военно-морских сил и завоевание господства на Балтике. Под документом стояли подписи Жукова, Тимошенко и Сталина.
– А что же наш нарком Кузнецов не подписал? Наверное, он сразу понял, что такой план невыполним! – недоумевал вице-адмирал Владимир Филиппович Трибуц.
Командующий Балтфлотом Трибуц, будучи, как и наркомвоенмор Кузнецов, партийным выдвиженцем, стремительно взлетевшим по карьерной лестнице в то время как другие, гораздо более опытные флотские командиры подвергались репрессиям, всегда боялся резких и непродуманных решений. Еще и потому боялся, что его отец служил когда-то при царе околоточным надзирателем в Петербурге. А вдруг это ему припомнят?
Да и как решать флоту такие грандиозные задачи, когда в Зимнюю войну линкоры даже не смогли попасть по неподвижным финским береговым батареям, хотя обстреливали их довольно интенсивно, а подводные лодки и эсминцы не сумели прервать финское судоходство в Ботническом заливе? Как и не смогли обнаружить и потопить финские броненосцы береговой обороны «Ильмаринен» и «Вяйнямяйнен». Что и неудивительно, потому как радиолокаторов нет у флота, и все гидроакустическое оборудование устаревшее, а торпеды на подлодках и эсминцах с плохими характеристиками, да и средств ПВО сильно не хватает. И какие могут быть беспокоящие десанты, если у флота нет ни одного специального десантного судна и не налажено взаимодействие морской пехоты с кораблями?
Хотя, на первый взгляд, Балтийский флот на бумаге выглядел достаточно хорошо и грозно. В своем составе он имел два линкора и два крейсера, девятнадцать эсминцев, целых шесть с половиной десятков подводных лодок и много береговых батарей. Имелись еще тральщики, сторожевики, торпедные катера, катера «морские охотники» и семь сотен самолетов. Но были большие проблемы, в том числе со связью, например, кораблей с самолетами. Потому что на большинстве самолетов рации или отсутствовали, или же стояли неисправными. К тому же, авиаразведка действовала крайне неудовлетворительно, раз даже финские броненосцы не смогли засечь в той Зимней войне, после которой мало что поменялось в лучшую сторону.