Есть время жить
Шрифт:
– Фауль, это ты? Что ты здесь делаешь?
– Орли! Орли! Ты где?
– Да здесь я, здесь, – гладкая, усыпанная отражениями звезд поверхность небольшого пруда пошла кругами, и из темной глубины к поверхности метнулась стремительная тень. Миг, и над водой уже появилась голова на длинной гибкой шее. Молодой дракон любил купаться, и мог подолгу обходиться без воздуха. Вот и сейчас он лежал под водой и даже дремал, когда его
– Скажи, как я могу тебя слышать, когда ты под водой?
– Не знаю. Спроси у Корбина или у Корнелиуса – может, они знают.
– Я спрашивал. Корбин сказал, что не знает, и пообещал разобраться, но позже, когда время будет, а пока принимать это, как данность.
– Ну, значит, не разберется, потому что свободного времени у него в ближайшие несколько лет точно не предвидится. А что Корнелиус?
– Он очень много, что сказал, но я так ничего и не понял, – смущенно потупился Альберт.
– Значит, сам не знает, – безапелляционно подвел итог Орли.
– Это почему?
– Понимаешь, Алька, это любимый прием многих преподавателей. Если ему задали вопрос, на который он не знает ответа, то, чтобы не ронять авторитет, начинает говорить много и непонятно. В результате получается, что не учитель не знает, а ученик настолько глуп, что не понимает. Корбину на такие условности плевать, он если знает – объясняет, и очень просто, а не знает – честно признается, а вот Корнелиусу признаваться неприятно.
– А ты откуда знаешь?
– Да от Корбина и знаю. Я ведь с ним был знаком, когда тебя еще в проекте не было.
– Не вредничай, – надулся Альберт, которому дракон при каждом удобном случае напоминал, что он все же старше, но потом рассмеялся. – А чего ты здесь?
– Прячусь, – дракон одним стремительным броском доплыл до берега и вылез из пруда. Вода стекала с поблескивающей под лунным светом чешуи, оставляя за ним широкую влажную дорожку. – Мамы твоей боюсь. Вдруг она и меня воспитывать начнет.
– Да ладно тебе. С твоей броней никакой ремень не страшен.
– Ага, как же, – дракон встопорщил чешую и по-кошачьи отряхнулся, стряхивая воду. Оглянулся, осмотрел костяные пластинки и, оставшись доволен, вновь их сложил. – Фауль мне, помнится, рассказывал, как был уверен в своей неуязвимости, пока Корбина не встретил. И, кстати, до сих пор при виде ремня его передергивает.
– Ну, мама – не дядя Кор, у нее такого ремня нет.
– Ты в этом уверен? Лично я – нет. И потом, сама не справится – Корбина попросит. По дружбе.
– Не, дядя Кор не сердится. Он мне сказал уже об этом.
– Да? Странно, на него это не похоже.
– Он сказал, что из таких, как мы, получаются хорошие солдаты. Если раньше времени шею не свернем. И еще сказал, что победителей не судят.
– А вот это на него как раз похоже. Только по заднице мне все равно надавать может, ради профилактики.
– Да нет, дядя Кор добрый. Только с Джу опять не разговаривает.
– Правильно делает, – фыркнул дракон. – Я вообще удивляюсь, чего он с ней столько времени возится. Дал бы пинка – и делу конец, кучи проблем бы не было. Или, если уж ему так охота, чтобы именно она ему сына родила, завалил ее под ближайшим кустиком, и никуда бы она не делась.
– Злой ты, Орли.
– Мне положено, я – дракон.
– Да ладно тебе, ты хороший. А скажи, сам-то ты поступил бы так?
– Я – нет. Но…
– Вот и не считай, что дядя Кор хуже тебя. Пошли лучше домой.
– Пошли, – дракон еще раз отряхнулся, оглянулся на уже вновь безмятежный пруд и вразвалочку зашагал к возвышающемуся в полумиле от них замку. Альберт шел рядом, держась рукой за гладкий бок гигантского ящера. Это, конечно, немного смешно, но ему нравилось чувство защищенности, которую давало такое вот прикосновение. Орли, которого если не боялись, то уж точно опасались все остальные, исключая разве что Корбина и матери, был для него сейчас, наверное, главной опорой в этом мире.
– А ты знаешь, – весело сказал он, топая по узкой тропинке, – Корбин велел нам быть готовым.
– К чему?
– Он обещал взять нас на войну. Сказал, что раз уж мы взяли штурмом королевский дворец, то уж на все остальные опасности нам и вовсе плевать.
Орли невесело рассмеялся – он, как и Альберт, понимал, что сделали они, в конечном итоге, все же глупость. Вот только если Альберта слова Корбина успокоили, то его – нет. Наверняка дракона ждал неприятный разговор о том, что за младшим надо следить, а не только влезать в предложенные им авантюры. И никакие оправдания, что он иначе поступить не мог, во внимание приняты не будут. Корбин все это и сам знает, но профилактическую беседу все равно проведет. И слова подберет такие, что после них со стыда можно будет сгореть.
Пять минут спустя друзья уже входили в ворота замка. Там мерцали огни, ходили люди, и все было тихо и спокойно, будто и не было войны. У колодца собрались служанки, обмениваясь новостями. Ну, служанки – народ справедливый, друг о друге они говорят только плохое. Вон, беседа уже явно дошла до той стадии, когда волосы вырывать друг другу еще рано, а вежливо улыбаться уже поздно. Впрочем, драки можно не опасаться – за порядком мать Альберта следила строго, и, хотя никто не мог упрекнуть ее в несправедливости, выпороть драчуний могла приказать запросто.
Пожелав друг другу спокойной ночи, мальчик и дракон разошлись. Орли отправился к себе, до смерти перепугав по дороге каких-то мужиков, только сегодня приехавших в замок и дракона еще не видевших, а Альберт пошел в свою комнату на втором этаже, обдумывая по пути слова Корбина. Честно говоря, он был уверен, что король просто успокаивает его, чтобы сидел в замке и не дергался. Меньше всего он мог предположить, что в этот раз Корбин не шутил, и очень скоро ему придется побывать на самой настоящей войне.