Естественный отбор
Шрифт:
— Чахоточный — монах Алексеев, — выдохнул Походин. — Он же сербский поручик Олекса — душегуб и международный преступник.
— «Феникс» готовил ликвидацию Скифа еще в Сербии, — напомнил Стецюк. — Акция тогда почему-то была отменена в последнюю минуту…
— Знали бы, где упасть, соломки бы подстелили, — оборвал Походин и кивнул на дверь морга. — Могу войти к сыну?
— Можете. Милиционер и сторож морга после двух бутылок водки с клофелином до утра будут спать как убитые.
В убогой покойницкой Походин уронил на пол пальто со шляпой и походкой лунатика подошел к лежащему на скамье мертвому Тото. Дрожащей рукой откинул окровавленную простыню с его лица и, всмотревшись в искаженные смертью черты сына, простонал:
— Тотоша-а-а!!! Мальчи-и-ик мо-о-ой!!! Сыночка-а-а мо-о-ой еди-и-инстве-е-енный!!!
Упав на колени, он бессильно уронил плешивую голову на холодное тело покойника. Спина его содрогнулась от безутешных рыданий.
До Гната Стецюка, оставшегося на улице, долетел из окон морга тоскливый и протяжный вой. Испуганное воронье с заполошным шумом снялось со своих гнезд на березах и с тревожным карканьем закружилось в ночном небе над убогой обителью смерти.
А вой из окон все рвался и рвался, и Гнату казалось, что не человек это воет, а смертельно раненное животное.
Так — вспомнил он — в Афгане заходился туркменский волкодав над трупом пристреленного им старика — погонщика верблюдов, который почему-то очень интересовался грузом в тюках, и еще пришло ему в голову: тот груз чаре предназначался на границе тоже какому-то Походину… Может, однофамильцы, а может… «Стоп, стоп!.. Даже большую нужду не ходи справлять на минное поле», — вспомнил Гнат старое солдатское правило.
Тем временем доносившийся из морга вой уже перешел в надсадный захлебывающийся крик. Но Гнату не было жалко этого кричащего над телом сына человека. Он считал все эмоции непозволительной роскошью в своей профессии ликвидатора, хотя его больше устраивало ее жаргонное название — чистильщик.
«Я вычищаю без пощады тех, кто противостоит единству, и считаю это смыслом своей жизни, — размышлял Стецюк. — Но теперь я должен выполнить задание, которое перечеркнет этот смысл и всю мою жизнь… Какое мне дело до воплей этого генерала над трупом сына-бандита?..» — без злости думал он.
Когда крик стал постепенно стихать, Гнат вошел в дверь. Походин сидел на полу и, подвывая, как пес, с нежностью гладил руки и голову сына. От раны на голове Тото одна его рука была в крови.
— Вытрите руку, — протянул Стецюк ему платок. Походин со злобой посмотрел на него.
— Кровь смывается кровью! — давясь слезами, выкрикнул он. — Око за око!..
Гнат открыл висевшую у него на плече черную дорожную сумку.
— Костюм вашего сына, — сказал он. — Его нашли в джипе в стогу сена, в трех километрах от ракетной шахты. Надо обрядить покойника.
— Да, да, — поднялся с пола Походин. — Я хочу одеть своего мальчика… Да, да, я сам. Я всегда сам одевал его в детский садик, в школу.
— Я помогу вам.
— Не прикасайся к нему! Я сам, сам, только сам! Стецюк кивнул и отошел к окну.
Через раскрытую дверь в комнату, уставленную бутылями с формалином, были видны спящие за столом старик сторож и милицейский сержант, приставленный к охране криминального трупа. Сержант внезапно зашевелился и попытался было подняться со стула. Ликвидатор направил на него пистолет с глушителем. Но сержант, пробормотав что-то нечленораздельное, сполз на пол и по-богатырски захрапел.
К удивлению Гната, Походин, протерев мокрым полотенцем тело сына, быстро облачил покойника в костюм и даже приладил на его шее галстук-бабочку.
«Часто раздевал и одевал, когда отпрыск лыка не вязал от наркоты», — подумал он, заметив синие гематомы на венах рук Тото.
Походин наконец справился с рыданиями и теперь в глубокой печали всматривался в лицо сына.
«Это Инквизитор, — обреченно думал он. — Руками «сербских волкодавов» Тотошеньку… Его жизнью расквитался со мной за жизнь своего Шведова».
Он бросил затравленный взгляд на Стецюка.
«Кого напоминает этот тип, приставленный ко мне Коробовым? — пронеслось в его голове. — Ну, конечно же, его — Инквизитора. Тот же холодный, непроницаемый взгляд, то же бесстрастное лицо кастрата. Фигура и рост — те же… Может, его сын или брат?..»
Но Походин точно знал, что детей и братьев у Инквизитора не было.
Гнат протянул пачку документов:
— Мы нашли в джипе и документы вашего сына. А в кармане костюма занятную бумажку, прочитайте.
Походин подошел к свисающей с потолка лампочке и расправил смятую бумагу. Написанные корявым почерком сына буквы червяками замельтешили перед глазами:
«Расписка: Я, Тото Походин, взял в долг под проценты у Симы Мучника сто тридцать три тыщи долларов (США), чтоб отдать хохлам карточный долг…»
Перед глазами бывшего генерала закружились красные круги, тисками сдавило грудь.
— Мучник, гнида! — заскрипел он зубами. — Мальчик проиграл каким-то уголовникам-хохлам. Гнойный пидор дока такие пакости подстраивать. Яснее ясного!.. Он расплатился за Тото с уголовниками и подбил его от безысходности пойти на захват девчонки. Ну да!.. Лишь один Мучник знал день ее приезда. Значит, Косоротая блядь рассчитывал получить с Ольгиных денег хоть какую-то уплывшую к Скифу долю?..
Следующая мысль буквально подбросила Походина, красные круги перед глазами разлетелись на мелкие осколки.
— Знал еще Инквизитор! — прошептал он. — Лубянка зафиксировала мой звонок из офиса в Цюрих. Без сомнения, его люди нашпиговали дворец Мучника «жучками» подслушки. Обычное дело — муж подозревается в покушении на жену. День и ночь слушают мразь Косоротую: в машине, в туалете, даже в сауне. Слухачи не могли не доложить Инквизитору о готовящемся киднепинге. Он знал, но не стал останавливать молокососов. «Сербские волкодавы» еще с Белграда у него под колпаком, но Инквизитор не стал останавливать и их… Знал ведь, что «волкодавы» возьмут след, потому что знал о ясновидении Скифа. А может, ясновидение тут ни при чем, люди Инквизитора сами навели «волкодавов» на ту глухомань. Так вот что означал твой странный взгляд, Инквизитор, там, в ресторане «Президент-отеля»! — запоздало понял Походин. — Я все гадал, почему он дал мне спокойно улететь из Москвы… Ты, как компьютер, все просчитал!.. Просчитал, изверг, что без Ольги и сына моя жизнь в любой стране будет сущим адом. Ах ты, зверь лютый!