Эта безумная семейка
Шрифт:
Так вот, вместо ужастиков благодарная публика услышала историю одной ведьмы и колдуна, которые познакомились в человеческом мире, и каждый считал, что другой – простой человек. А, соответственно, им не быть вместе. По крайней мере, в этом был убежден колдун, который верил, что лучше оборвать отношения в самом начале, чтобы после смерти любимой (людям свойственно стареть и умирать от этого) не мучится несколько веков душевной раной. И он расстался со своей возлюбленной, чем страшно разозлил ее. А ведьма в гневе – это страшно. И, прежде чем рассказывать, как же она его в отместку
Нет, честно, сама от себя не ожидала, что вспомню именно эту “сказку”. А потом еще некоторое время пыталась понять, как же я решилась ее рассказать. Но публика была довольна! Когда я спускалась со сцены к законно заслуженному обеду, мне даже аплодировали и требовали рассказать что-нибудь еще.
А мне оставалось лишь посмотреть на Лешу и строго-настрого запретить ему кому-либо рассказывать эту историю, а лучше – вообще ее забыть. Плохая из меня мать, определенно. Наверно, наследственное. Жаль, у меня крокодилы... тьфу, гены! – пошли не в Осю. Вот она бы рассказала что-нибудь более толковое, с моралью и глубоким смыслом. И без определенного конца, как она любила это делать.
Но, как бы там ни было, Ника с Олегом мой дар рассказчика все-таки оценили и торжественно объявили мне, что теперь верят, что Бард с Адских Небес – мой кровный родственник...
Домой мы возвращались уже под вечер. Молодежь вызвалась нас сопровождать (вероятно, они хотели потом погулять еще немного, но уже без такой “обузы”, как мы), так что возвращение было веселым, несмотря на резкое похолодание. На дворе, конечно, уже был не март, и лужи больше не замерзали, но в кедах было холодно. Вот ведь, непрактичная обувь! Но все равно такая любимая...
Когда мы подошли к подъезду, Ника неожиданно отозвала меня в сторону. Немного удивившись такому, я отправила Лешу вперед, попросив его передать Лаптю, чтобы ставил чай, и вопросительно посмотрела на волчицу. Немного неуверенно глянув на меня, девушка тихо попросила:
– Эврика, пожалуйста... не сердись на моего брата, а? Мне Леша рассказал, что ты ему хочешь оторвать... голову. Не надо. Он тебя действительно любит. Что тебе в нем не нравится?
Вздохнув, я посмотрела на небо над головой, спрашивая у него, почему без этого разговора не могло обойтись. Переведя взгляд на Нику, честно ответила:
– Мне не нравится его самоуверенность. И то, что он меня не спросил.
– Неужели мы тебе настолько не нравимся, что тебе противно о нас заботится? – с каким-то отчаянием вопросила волчица в ответ.
Я еще раз вздохнула, на этот раз тяжелей.
– Не в этом дело, Ника. А дело в том, что я просто не могу быть Ведущей. Я не могу принадлежать Стае, это против обычаев моего рода.
– Каких обычаев?
– У нас не женщина переходит в дом мужа, а он входит в семью, принимая нашу фамилию. Хотя, с фамилией – это не обязательно. Главное, что он магически будет частью нашего рода, его представят дому и внесут в хроники. А дети, рожденные от него, уж точно будут Ворожбитовыми.
Проигнорировав большую часть моего монолога, Ника радостно подскочила на месте и с оптимизмом переспросила:
– Так ты согласна выйти за него замуж?!
– А он согласен перейти в мой род?! – вопросом на вопрос отозвалась я прежде, чем сообразила, что сказала. И поэтому опешила с некоторым запозданием.
– Конечно! – между тем энергично закивала девушка, счастливо улыбаясь. – Ведь от этого волки не станут уважать его меньше, он всегда будет нашим Вожаком, даже есть будет носить фамилию Череззаборногузадерищенко!
– А я вот не согласна! – заявила я и развернулась, чтобы уходить, пусть это и было несколько невежливо и вообще смахивало на довольно истерический жест.
Но уйти мне не дали, поймав за локоть. Прежде, чем я попытаюсь вырваться, Ника быстро выпалила:
– Подожди, последний вопрос! Не о брате. В пятницу полнолуние. Пойдешь с нами? Серый еще не успеет вернуться, а Стае с тобой будет спокойней.
Я честно задумалась, после чего деловито уточнила:
– Мне снова придется бегать по лесу за всеми? Голой?
Ника кивнула.
– По мокрому лесу, грязи и талому снегу, поскальзываясь и падая? Знаешь, какая-то не внушающая оптимизм перспектива...
– Зато весело, – неуверенно отозвалась волчица, трогательно заглянув мне в глаза и пожав плечами. – Тебе ведь все равно делать нечего, правда?
– Все-то ты знаешь, – ворчливо отозвалась я, поглядывая на дом и размышляя. Потоптавшись на месте, вздохнула и мрачно заявила: – Ладно, уговорила. Но отогревать и лечить меня потом будете сами. Потом расскажи через Лешу, где решите собираться.
Как Ника победно ухмыльнулась, а после направилась к Олегу, чтобы порадовать и его с помощью поцелуя, я уже не видела, направившись к двери в подъезд. И уже поднимаясь по лестнице, вспомнила кое-что очень интересное, о чем меня озарило в ресторане. На губах появилась довольная улыбка. До конца месяца я страдать от скуки больше не собиралась.
Глава девятая.
На самом деле все оказалось не так страшно, как я описывала. И, наверно, даже несколько полезно для меня – буду, наконец, избавляться от комплексов и лишней скромности. В конце концов, мои родственники уже давно советовали мне это сделать. И мама, и Красимира, и дядя Алекс... и у всех были крайне интересные методы...
Это я про полнолуние.
На этот раз на охоту пришло меньше народу, чем в первый мой “забег” со Стаей. И объяснялось это довольно просто – мало кто пропускает Первую Охоту, а вот остальные полнолуния можно и прогулять, если есть какие-нибудь дела и звериная сущность не требует немедленно выйти наружу. Кстати, об этих особенностях со второй сутью мне порассказали много, но для моего понимания все это было довольно сложным. Ну не могла я понять, что это такое, когда в тебе помимо тебя живет кто-то еще, и этот кто-то даже не человек, хотя и без этого очень разумен и своеволен. А контроль, оказывается, просто так называется, чтобы не пояснять не сведущим все тонкости. На самом деле, это что-то вроде умения договариваться с самим собой.