Эта безумная Вселенная (сборник)
Шрифт:
— То, что ты временно вышел из строя, не дает тебе права молоть всякую ерунду. Так что заткнись! — резко оборвал его Молит.
Слабо улыбнувшись ему, Сэмми промолвил:
— Груби сколько хочешь — меня ты этим не проведешь. Я же знаю, что настал мой черед дать работу лопате.
— Мы понесем тебя, — отрезал Молит, — Для разнообразия. Рытьем могил я сыт по горло. Выбрось-ка из твоей дурацкой башки, что ты можешь заставить меня выкопать еще одну!
Молит, который теперь был за старшего, пришел к выводу, что река в этом месте — препятствие для них непреодолимое. Будь их только
Но переправить туда Фини и Сэмми было невероятно трудно. Проще вернуться к тропе, что вела на запад, и там же поискать какую-нибудь другую, которая, может, потом повернет к северу.
Они срубили и обтесали две прямые ветки, и Малыш Ку натянул между ними мягкую циновку, которую он сплел из похожей на камыш травы. Ловкость, с которой при этом двигались его худые длинные пальцы, поразила наблюдавшего за ним Молита. Очевидно, Малыш Ку обладал особым талантом к подобным поделкам — работа была выполнена с такой быстротой и сноровкой, что Молит и мечтать не мог когда-нибудь сравняться с ним в этом мастерстве.
На таких самодельных, но удобных носилках Сэмми отправился в путь. Рядом с ним лежало его мачете. Как бы ни сложились обстоятельства, не было ни малейшего шанса на то, что он сможет применить его, но им не хотелось расставаться с этим оружием. К тому же само его присутствие немного подбадривало человека, которого несли на носилках: это как бы означало, что те двое по-прежнему считают его полноценным членом их маленького отряда. Но никто лучше его не знал, насколько это далеко от истины.
Итак, он беспомощно лежал на носилках, ловил взглядом успокаивающие отблески солнечного света на лезвии мачете, смотрел, как над ним проплывают ветви деревьев, безмолвно кусал нижнюю губу, чтобы не выдать, насколько ему тяжело, и старался как-то отвлечься от жгучей боли в обрубках ног. Благодаря стекловидным оболочкам, покрывавшим раны, он не терял крови. Эти оболочки были непроницаемы и для микробов. Другое дело — бактерии, которыми кишмя кишела желтая река. Они проникли в его организм, когда доступ к ранам был еще открыт, и теперь, запертые под этой изолирующей массой, вступили в борьбу с его белыми кровяными тельцами.
К середине второй ночи нестерпимое жжение распространилось на поясницу. Не в силах заснуть от боли, Сэмми лежал между костром и телом спящего Малыша Ку. А неподалеку взад-вперед вышагивал Билл Молит, который нес свою очередную вахту. Поскуливал во сне Фини, растянувшийся на мешках с поклажей. Сэмми вздохнул и, пытаясь сесть, с усилием приподнял над землей верхнюю часть туловища. В его темных глазах замерцали отблески пламени. Подошел Молит, опустился рядом с ним на колени и шепотом, чтобы не разбудить Малыша Ку, спросил:
— Ну, как ты?
— Плоховато. Я…
— Погоди-ка. — Молит направился к сложенным в кучу мешкам, осторожно вытащил из-под Фини свой, порылся в нем и вернулся к Сэмми, — Я прихватил их со спасательной шлюпки. Хотел приберечь…
— Какой шлюпки? — спросил Сэмми.
— Той, которая нас сюда доставила.
Сэмми прищурил глаза, собрался с мыслями и проговорил:
— Ах да, та шлюпка.
— Хотел приберечь их до той знаменательной минуты, когда мы увидим перед собой купол спасательной станции. — Молит показал небольшую запечатанную жестянку с сигаретами. — Но теперь такое количество нам не понадобится.
— Убери их, — выдохнул Сэмми. Он безуспешно старался не показать виду, что задыхается. — Жаль сейчас открывать банку. Ведь сигареты не смогут храниться месяцами, если в банку попадет воздух.
— Малыш Ку не курит. Остаемся ты да я. — Молит разгерметизировал банку и щелчком откинул крышку. Он дал Сэмми сигарету, поднес ему огонек, а другую закурил сам. — Как насчет укола морфия?
— Умеешь делать уколы?
— Нет.
Опершись на руку, Сэмми с трудом приблизил свое лицо к лицу Молита и заговорил, понизив голос:
— Вы тащили меня на руках два дня. Сколько вы прошли за это время?
— Миль семь, — наугад ответил Молит.
— Получается три с половиной мили в день. Маловато, верно? И всякий раз, когда тропу преграждают лианы, вам приходится опускать меня на землю, чтобы прорубить проход. Потом вы снова беретесь за носилки. У вас только по две руки, а не по шесть. И ноги у вас тоже не железные. Вы не можете все время идти с такой ношей.
— Ну и что из того? — внимательно глядя на него, спросил Молит.
— У Малыша Ку есть пистолет.
— Ну и что из того? — с тем же выражением в голосе повторил Молит.
— Сам знаешь.
Молит выпустил тонкую струйку дыма и понаблюдал, как она рассеивается в воздухе.
— Со стороны я, наверное, человек дрянной. Быть может, ты меня таким и считаешь. И не исключено, что ты прав. Но при всем при том я не убийца.
— Да взгляни ты на это иначе, — взмолился Сэмми. Он опять сморщился от боли. На его лбу поблескивали капельки пота. — Ты же знаешь, что я все равно скоро умру, чуть раньше или чуть позже. Это лишь вопрос времени. И я прошу тебя сделать так, чтобы мне было легче. Я б очень хотел…
— На самом же деле ты хочешь, чтобы мы облегчили себе существование, — прервал его Молит. — Еще пискни, и я оторву твою безмозглую башку!
Приподнявшись на локте, Сэмми слабо улыбнулся.
— Тебе, Билл, нет равных в умении успокоить человека с помощью угроз.
— Схожу за морфием.
Тяжело ступая, Молит обогнул костер и стал рыться в их запасах. «Билл», — думал он. Пожалуй, впервые Сэмми назвал его по имени. Возможно, что так обращались бы к нему сейчас и другие, доживи они до этого дня.
К примеру, Пейтон. Может, сегодня они уже не обменивались бы такими фразами, как: «Эй, Пейтон, подними-ка вот это» и «Слушаюсь, мистер Молит», а разговаривали бы между собой совсем по-другому: «Прихвати эту штуку, Гэнни», — «Хорошо, Билл».
И, вполне вероятно, миссис Михалич сейчас звала бы его «Билл», а он, обращаясь к ней, говорил бы «Герда» или «Матушка» или придумал бы какое-нибудь глупое ласковое прозвище вроде «Тутси». Когда-то, давным-давно, он оторопел бы от одной мысли, что такое возможно. Более того, от злости бы лопнул. Так было раньше, но не теперь, теперь — нет. Времена меняются. А вместе с ними и люди.