Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
Шрифт:
Видно было, что военный паренёк ничего не понял, растерянно оглядываясь на своего командира, но Глеб предупредил его, заглушив все окружающие крики.
– Пусть он попробует! Подержи доску!
Майор кивнул, иронически улыбаясь.
Итальянец разбежался похоже, но как-то ловчее, прыгнул пружинистей, да и доска хрустнула под его пяткой неожиданно кратко и сочно.
Теперь уже вместе со всеми одобрительно заорали и профессионалы.
Предложенную к уничтожению о собственную голову бутылку О'Салливан отверг.
Двое военных парнишек быстро приготовили постаменты для раскалывания твёрдых предметов. И опять на сцене появилась новая пара.
«Специализация, однако….».
Сначала усатый красавец-морпех расколол ребром ладони большую глиняную черепицу, потом ещё две, вместе уложенные, потом уже три. Утомившись, он ловко отскочил в сторонку, уступив рабочее место сменщику с кирпичами. Кирпичи были красивые, новенькие, на загляденье! Ярко-красные, шуршащие в куче и высыпающие из себя сухую пыль при перемещении.
Сменщик быстро, в ритме пулемётной очереди переколотил рукой десяток красных изделий, улыбнулся всем и так же артистично скакнул в общую группу, дожидаясь заслуженных аплодисментов.
Аплодисменты были, да ещё какие!
Воодушевлённый заграничным вниманием, к людям-зрителям опять вышел монстр.
В куче оставалось не очень много целых кирпичей, и он был этим явно недоволен.
Кровинки на его хрустальном сосуде уже были смазаны зелёнкой, так что готовность к следующему номеру была отменная.
Он поднял кирпич двумя руками над головой, помедлил, чихнув от просыпавшейся оранжевой пыли и, с рёвом и выдохом, хрястнул себя кирпичом по голове.
О'Салливан поморщился. Николас задумчиво посмотрел на упавшие в песок кирпичные половинки.
Ещё раз раздался нехороший хруст и ещё два обломка упали к ногам беспощадного воина.
Криво усмехаясь, он протянул руку к последнему из привезённых кирпичей.
– Бери вот этот.
Добрый голландский человек Николас подал суровому бойцу тёмно-красный большой кирпич, который он как-то незаметно для окружающих притащил из развалин южной крепостной стены.
Монстр смутился.
Он знаками показывал, что скверно учил в школе немецкий, что у него есть непосредственный командир и что, мол, на сегодняшний день он свою норму выполнил.
– Нет, нет, убери это…
Могучий Колька был разочарован.
За спиной Глеба два молоденьких морских пехотинца вполголоса весело обсуждали неожиданное предложение голландца.
– Да чо он, тупой совсем, что ли?! Наши-то кирпичики сухие, ровные, привычные, а эта каменюка такая…! Вован себе черепушку запросто такой снесёт!
Отряхивая балахонистую пятнистую униформу, ребята стали строиться у машины. Иностранцы, нисколько не озабоченные соблюдением воинской дисциплины, роились между ними, обнимались, позируя для фотографий, восхищённо хлопали артистов по плечам и спинам.
Поправляя на ходу обеими громадными ручищами свой крохотный берет, к Глебу решительно причалил большой майор.
– Послушай, значит, это ты сегодня здесь за старшего?
– Вроде так.
– Так это ты с Никифорычем в доле по бизнесу, что ли? Ну, как бы вы партнёры типа были?
– А в чём интерес, майор?
Глеб, прищурившись на потного морпеха, кусал травинку.
– Ну, я к тому, что если это кто из наших отморозков, из дивизии, Никифорыча это…, ну, типа, случайно, по пьянке в увольнении, или как… Ты не сомневайся, мы сами тут всё решим, все кости переломаем, зароем на месте, если кого вычислим.
– Не надо, майор, никого ломать. Лучше занимайтесь кирпичами. Я всё сделаю сам.
– Д-да…
Майор почесал макушку, не зная чем ещё выразить своё соболезнование.
Пришлось помочь забавному вояке.
– Ты доски свои поломанные отсюда не увози. Мне сейчас ещё костёр разводить, пропитание для союзников варить. Пригодятся. Может, вы своей компанией останетесь с нами отобедать, а?
– Нет, дружище, не могу. Спасибо, конечно, за предложение! Но у нас распорядок строгий, режим у моих пацанов опять же, дисциплина…. Не могу, извини!
– Ладно, майор. Тогда держи.… Здесь всё, что Никифорыч вам приготовил.
Глеб Никитин протянул военному рюкзак.
– Конверт в боковом кармане. Вы все были сегодня великолепны.
Майор как пушинку вскинул многоголосо звякнувший рюкзак на плечо.
– Порядок! Ну, бывай, справляйся тут со своими супостатами! Если что – найдёшь меня, всегда помогу. Мы с боцманом много дел на берегу тут переделали, в гостях семьями бывали друг у друга… Ладно, бывай!
Он вскочил на подножку уже рычавшего грузовика и опять, совсем по-детски, прорычал-прокартавил:
– Привет, Европа!
Из-под брезентового тента иностранцам улыбались милые, ласковые лица российских морских пехотинцев.
– Чао!
…Пыль уже улеглась, прибрежная августовская тишина успела накрыть всё вокруг стрекотанием кузнечиков и слабым шорохом волн за стенами крепости, а Николас всё ещё вертел в руках старинный кирпич. Потом с недоумением и очень бережно положил его около своего рюкзака.
– Бориска! Вы дрова складывайте вот там, на дальнем краю дворика, с подветренной стороны.
– А чего там то? Здесь же удобней!
– Дым в спальных помещениях нам ни к чему.
Оставив Тиади и О'Салливана руководить окончательной установкой первых палаток, Глеб подошёл к громоздкой куче сосновых веток.