Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
Шрифт:
Глеб шагнул к раскрытым уже воротам. Машина, бодро влетевшая на просторный двор, была не специальная, и даже не «скорая помощь».
Хорошенький, новенький, тёмно-вишнёвый микроавтобус.
Из кабины с бодрой уверенной улыбкой выпрыгнул на траву Тиади.
– Привет, Глеб! А ты чего не спишь?! Никто же, обычно, в это время здесь на ногах уже не стоит! Замечательная эта штука – Vodka party, но выдерживают её редкие наши гости!
«Этот персонаж в полном порядке. Жив, здоров. На какого тогда подозрительно раненного иностранца намекал в записке мой адмирал?!».
– Ты где был?
Бельгиец щедро улыбнулся.
– Вы тут начали вечером сильно пить, а у меня были другие планы. Я добежал до поселка, посмотрел ещё раз внимательно мою машину. Проколото было, действительно, одно колесо, второе просто спустило. Накачал я его, наверно, плохо. Не заметил. Так что я справился сам, без твоей помощи. Заодно был у моей женщины. Только что с ней расстался, сразу же приехал сюда. И вот я снова с вами!
Тиади издевательски похлопал Глеба по плечу.
– В этот раз я даже и не спрашивал у тебя разрешения, а как славно всё получилось! А?!
С разворота капитан Глеб схватил красавчика за плечи. Прохрипел.
– Где ты был, сучонок?
Со злой и возбуждённой ухмылкой бельгиец ловко вывернулся из крепких объятий.
– Ты опять ездил к своей женщине, и я тоже – моя подруга может это подтвердить. Говорю же тебе – я возвращаюсь сейчас от неё, никуда и ни к кому больше не заезжал! Что тебе ещё от меня нужно?!
– Её звать Светлана?
На секунду Тиади застыл, словно споткнулся.
– Да, да, Светлана! И она всегда подтвердит, что я говорю! Завтра она тебе всё сама расскажет….
Дверь скрипнула.
На крыльцо, услышав знакомый голос, под свет лампочки в толстом стеклянном плафоне, наполовину заполненном водой и дохлыми комарами, вышла Светлана.
– Ой, Тимка, ты здесь! Как хорошо, а то я волнуюсь, где ты, тут такое творится!
Маленькая медсестра пыталась некоторые слова произносить по-немецки, что-то у неё слегка получалось на школьном английском, но, всё-таки, больше всего она тарахтела на русском.
– Я переживаю за тебя, столько не виделись! Три дня уже, всё никак у тебя чего-то не получается! Проголодался, небось? Я сейчас, сейчас, вот освобожусь с больным, передам его врачу, и поедем ко мне! Поедем?!
Сложив ладони у подбородка, Светланка вопросительно замолчала.
Бельгиец, наоборот, отошёл от шока и начал раздельно чеканить простые слова, как наверно они и общались раньше, когда он хотел, чтобы она его понимала.
– Какой больной здесь? Ты что здесь делаешь?! Зачем ты сюда приехала? Зачем ты преследуешь меня?! Ты толстая сентиментальная дура! Глупая корова!
Последние русские слова Тиади произнёс очень громко, чётко и с видимым удовольствием.
– Я занимаюсь важным делом! Очень важным для меня! Ты этого не знаешь и не понимаешь! Осталось совсем немного, а ты, дура, всё испортила! Всё, всё! Могла иметь большие деньги, виллу, богатство! И не гнить в этой вонючей деревне, вместе со своим грязным братцем! Дура!
На этот-то раз капитан Глеб Никитин не промахнулся. Светлана испуганно ойкнула, из незакрытой двери к ним одновременно одинаково бросились и лесник, и Бориска.
Не поднимаясь на ноги, Тиади продолжал орать из глинистой лужи от пустой собачьей будки, но уже не в сторону ревущей медсестры.
Внимательно слушая его слова, Глеб вытирал кулак и улыбался. Обнажённый по пояс и окровавленный, этот голубоглазый человек был в эти минуты страшен для всех.
– И сейчас, если захочу, я опять уеду! Что ты мне сделаешь?! Я всем расскажу, что ты не занимаешься твоей игрой, что к бабе своей под юбку всё время залезаешь, что покупаешь у военных имущество…. Я уезжаю! Сегодня днём – рейс моего парома в Германию! Я разрываю контракт! Я уезжаю! Ты не выполнил всех условий!
Слюна брызгала из пухлых красных губ.
«И вовсе он и не красавец…. Как же я с самого начала этого не разглядел?!».
Даже не вытерев своих мокрых штанов, Тиади вскочил за руль.
Блестящий красно-вишневый микроавтобус взял с места резко, скользнув юзом по траве.
Не пытаясь освободиться из дружеского захвата лесника, Глеб зло посмотрел вслед бельгийцу.
«Лес, просека, автоматные очереди, толстый артист с булкой: «Тёмная машина такая, вишнёвая.… Один в черных штанах…».
Взвизгивая в истерике, гулко затопала ногами по доскам крыльца Светланка.
– Остановись, не уезжай! Да остановите же его кто-нибудь…
И Бориска тут же взволновался за плечом капитана Глеба.
– Действительно, Глеб, почему ты его не задерживаешь?! Он же про тебя такого тут наговорил!
– Он сам придёт к тем, кто его сейчас очень ищет…
Стараясь не задевать свежих бинтов на руке, Глеб Никитин натянул куртку.
Бориска молча наблюдал, как его командир ходил по траве, как он поправлял спальный мешок и брезент под ним, как нагнул две маленькие колючие акации в изголовье и связал их в дугу.
– Зачем это?
– Не люблю неожиданностей.
Ещё раз поправив рюкзак под своей головой, Глеб, уже лёжа, улыбнулся в прозрачной утренней темноте.
– Давай-ка, брат Бориска, подремлем счастливо ещё некоторое время….
День 7. Суббота
Десять процентов отцовской крови
На завтрак они пили кофе и пиво.
Перед этим нестройной очередью умывались на улице перед колодцем, некоторые, смущённо, переодевали в сторонке свои весьма заблёванные одежды. Всей бандой дружно хохотали над изумлённой физиономией растерзанного О'Салливана, которого на рассвете привёз с фермы заботливый лесник.
Морпеховские грузовики пришли под командованием уже знакомого им картавого майора.
Хиггинс принялся было трогательно, длинно и непонятно извиняться перед Люсей, но сбился с похмельной мысли, смутился и убежал в огород. Николас крепко, по-мужски прощался с лесником. Безо всякого на то злого умысла богатыри гулко шлёпали друг друга по обширным плечам. Протягивая к коллегам трясущуюся ладошку, Бадди жалобно просил у всех аспирин. Такого лекарства ни у кого из присутствующих не нашлось, и поэтому свеженький озорник Хулио притащил из кухни две маленькие рюмашки. Профессор горестно всплеснул ручками и употребил то, что было в рюмке, внутрь. Оружейник захохотал и точно также оперативно опохмелился.