Эта свирепая Ева (сборник)
Шрифт:
Увы! Радость землян от неожиданного космического подарка была недолговечной: поднявшись до трехметровой вышины кустарники пожухли, увяли и рассыпались в прах. Они, так вольготно чувствовавшие себя под голубыми лучами светила Логги, не смогли перенести ультрафиолетовых излучений земного Солнца.
Чувства, столь естественные для землян, у логгиан вытеснил анализ, ставший их основным орудием познания — беспощадный, холодный, острый, как луч лазерного хирургического скальпеля.
До Земли оставалось, по логгианским масштабам, совсем немного. В это время мозг Улисса уловил телепатический вызов, идущий от лингвиста Лумиса, который занимался в библиотеке корабля.
— Командир! — сообщил он. — Мы засекли какие-то странные радиосигналы, идущие с Земли.
— Каково их содержание? — заинтересовался Улисс.
— Через несколько минут я передам вам перевод…
Лумис работал со сверхзвуковой быстротой.
— Ты слушаешь, Улисс?
— Да, конечно.
— На одном из земных языков: «Аэлита! Это говорит Сын Неба! Где ты, где ты, любовь моя? Отзовись…»
Человеческий голос, полный любви и печали, сквозь ледяные пространства космоса настойчиво призывал:
«Где ты, где ты, любовь?»
— А дальше?
— Дальше повторяется тот же текст, но в переводе на марсианский…
— Странно! — подумал Улисс.
И он изменил курс корабля — к Марсу. «Центипед» садиться на планету не стал, но несколько раз облетел Марс по экватору, исследуя его своими приборами. Делать здесь, собственно, было нечего, пышная когда-то марсианская цивилизация давным-давно угасла и была погребена под песками. Для порядка были обследованы спутники Марса — маленькие планетки Фобос и Деймос, так же безрезультатно,
Улисс связался с Хором, изучавшим прошлое разумных существ, населявших планеты, которые посетил звездолет. Ему был задан вопрос: кто такая Аэлита, историческое ли это лицо?
Историк отправился в библиотеку. Здесь были собраны сведения по истории и Языкам инопланетян, записанные чрезвычайно компактно: на пластинке размером пять на четыре сантиметра умещалось все содержание Большой земной энциклопедии (70 томов).
Через считанные минуты Улисс получил ответ: ни в земной, ни в марсианской истории такого лица нет. Можно с уверенностью сказать, что это миф.
Второй вопрос адресован был универсалисту: можно ли точно установить точку на Земле, откуда идут эти сигналы?
— Очень просто, — ответил Кэн. — С точностью в пределах ста метров.
И тогда Улисс направил звездный корабль к Земле и посадил его точно в указанном месте, на лужайке.
Место это находилось под Рязанью, в старом, запущенном и необычайно разросшемся парке.
Когда-то здесь находилось имение чудаковатого помещика, который мнил себя меценатом и знатоком живописи. Его невежественностью пользовались разные ловкачи, сбывавшие халтурные копии с известных картин, а то и просто живописный хлам. Под это курьезное собрание подделок он выстроил в центре парка круглое здание с застекленным куполом, которое гордо называл «моя галерея». После революции эти экспонаты растащили, и в крестьянской избе можно было встретить безграмотную копию с «Ивана Грозного, убивающего своего сына» или «Мадонны Литты», под которыми тем не менее стояли подписи Репина и Леонардо да Винчи. Последняя, кстати, сошла за икону и нашла себе место в божнице.
В конце концов от «мецената» с его амбициями осталось только это круглое здание. Хозяин скрылся, челядь разбежалась. В двадцатые годы помещение арендовал некий инженер Лось, привел здание в относительный порядок и начал строить в нем новый, второй аппарат для полета на Марс.
Логгиане с трудом пробирались сквозь чащобу, перелезая через сгнившие стволы деревьев, а кое-где просто расчищая путь лучеметом-распылителем. Вскоре они оказались перед фронтоном одноэтажного здания, на котором еще сохранились лепные украшения в виде палитр с кистями и масок Аполлона, покровителя, искусств. Железные створки дверей местами проржавели насквозь, и когда Улисс толкнул их, они, скрипя, распахнулись.
Первое, что бросилось им в глаза, был остов большого аппарата. Шпангоуты конструкции были изготовлены из титана. Рядом стоял прибор для сварки и разбросаны различные детали. Работа приостановилась в самом разгаре. А рядом с конструкцией лежал скелет в кожаной куртке. Костяшки пальцев сжимали универсальный гаечный ключ. Это было все, что осталось от инженера Мстислава Сергеевича Лося, талантливого инженера, первопроходца Марса. Здесь, за работой, застигла его волна нервно-паралитического газа.
Но самое удивительное, что поразило логгиан, была скульптура, стоявшая у стены на постаменте из красного гранита. Небольшая, всего в полметра вышиной, отлитая из бериллиевой бронзы, не поддающегося времени, практически вечного материала. Статуэтка высокохудожественной работы изображала женщину необычайной красоты, одетую во что-то вроде античного пеплума. На гранитном цоколе было высечено имя «Аэлита» латинским шрифтом и ниже то же самое марсианскими литерами.
В руках женщина держала небольшой, с крупное яблоко, хрустальный шар. Он медленно вращался, и в нем, все время сменяясь, проходили картины — Лось и Аэлита, летящие, на каком-то загадочном аппарате, мрачная фигура марсианского владыки Тускуба в черном балахоне, шитом золотом, восстание марсианских рабов, Гусев, бросающий гранату, лабиринт царицы Магр, яйцевидный планетолет Лося в межзвездном пространстве. Все эти видеозаписи памятных событий и лиц были цветными и трехмерными.
Улисс приподнял статуэтку, под ней в чехле находился контейнер с двумя отделениями. В верхнем помещался передатчик, в нижнем так называемые «вечные батарейки», питающие транслятор и механизм вращения хрустального шара. Логгиане долго стояли молча, любуясь гениальными творениями человеческого разума.
Наконец Улисс утвердил скульптуру на месте, а выходя, нагнулся, взял гаечный ключ из пальцев скелета и сунул его в карман.
Пройдя несколько шагов, они натолкнулись на живое существо: это был старик с круглой седой бородкой и ветхозаветной берданкой за плечами. Он с нескрываемым удивлением смотрел на странных гостей.
— Вы откуда, товарищи? — спросил он после краткого молчания. — И кто такие будете?
— Мы — посланцы планеты Логги, — ответил Лумис, хорошо владевший русским языком.
— И далеко это, разрешите узнать? — полюбопытствовал старик.
— Так далеко, что вам не хватило бы десяти тысяч жизней, чтобы добраться туда, — отвечал Лумис без тени иронии. — А вы кто будете?
— Я-то? Смотритель заповедника, — не без гордости заявил старик. — Ведь здесь заповедная территория,- пояснил он. Впрочем, что ж мы тут стоим. Зайдемте ко мне. Чаем попотчую, медком. Близехонько тут.