Эта свирепая Ева
Шрифт:
Покойный супруг ввел ее в тайное общество "Гяньхэхой" ("Триада"), могущественный гангстерский синдикат, своего рода "китайскую мафию". Она прошла всю лестницу преступлений, начиная с открытого разбоя в дальневосточных морях и Тихом океане. "Москитный" флот мадам Вонг насчитывал около сотни судов-джонок, торпедных катеров и небольших канонерок, отлично вооруженных. Морские страховые компании отказывались возмещать убытки "за содеянное богом и мадам Вонг".
Затем предприимчивая мадам переключилась на контрабанду золота, потом перешла к самому прибыльному, "адскому" бизнесу и завоевала титул "королевы наркотиков". Где-то в горах Таиланда на нее работала тайная фабрика, на которой вывезенные из Европы специалисты перерабатывали опий в морфий, и героин. Отсюда эти наркотики, а также самый страшный и самый модный "наркотик безумия" - ЛСД-25, через сеть мадам Вонг распространялся в странах Азии и обеих Америк, отравляя, лишая трудоспособности и безвременно сводя в могилу десятки тысяч людей.
В конце концов на нее обратил внимание шеф разведывательных органов одного большого заокеанского государства. Через специального эмиссара, командированного в Гонконг, мадам Вонг дали понять, что ей целесообразнее всего будет переключиться на помощь "свободному миру" в борьбе с коммунистической опасностью в странах Азии и Дальнего Востока. С этого времени мадам Вонг стала получать некоторые деликатные задания.
Такова была "королева наркотиков"...
Наступила долгая, томительная пауза. И тут Кудояров пустил в ход неожиданный козырь.
– Учтите, мадам Вонг, что среди нас находится лицо королевской крови, - сказал он, указывая на Андриса. Тот сразу схватил мысль Кудоярова и повел себя соответственно: выпрямился, выставил вперед "лучшую ногу" и постарался придать своей физиономии и осанке максимум внушительности.
– Не может быть!
– ахнула мадам Вонг, а юнец даже приподнялся в кресле.
– Покажите, ваше величество!
– обратился с поклоном Кудояров к Андрису.
Андрис достал из кармана записную книжку и, покопавшись в ней, извлек газетную вырезку.
Как ни удивительно, но августейшее происхождение Андриса Лепета вовсе не было шуткой или розыгрышем в стиле кают-компании "Академика". В самом деле, в жилах его текла самая что ни на есть королевская кровь потомка королей древнего балтийского племени ливов. История племени уходила в глубь веков, и к нашему времени в живых оставалось всего около тысячи ливов, которые растворились среди латышей и уже, по существу, ничем от них не отличались.
Андрис все это знал и рассматривал этот факт, как курьез в своей биографии: ведь все его прадеды, деды и отец были простыми рыбаками.
Так бы и осталось это забавным эпизодом семейной хроники, если бы однажды в рыболовецкий колхоз "Саркана бака", один из самых передовых в Латвии, не заглянул столичный корреспондент. Он-то и прославил на весь Советский Союз старшего механика рыболовного траулера, ударника коммунистического труда Андриса Яновича Лепета, "его величество Андриса I"...
Потом, когда Андрис переквалифицировался на вертолетчика и вошел в штат "Академика", ему довелось побывать в Марселе, куда судно зашло для мелкого ремонта. Репортеры хлынули на борт флагмана советского научного флота и долго с восхищением расписывали самый большой и самый совершенный в мире корабль науки. Тут кто-то из репортеров, вероятно, самый дошлый, докопался и до биографии Андриса. На время эта сенсационная находка чуть ли не затмила сам корабль. Как же: лицо королевской крови - в роли моряка и летчика, рядового труженика! Его величество - член Коммунистической партии!
Вот эту вырезку из французской газеты с собственным портретом Андрис с видом величайшего достоинства вручил своему начальнику, а тот предъявил ее мадам Вонг. Кудояров отлично учел психологию подонков, с которыми имел дело, и понимал, что их учеными званиями не прошибешь. Так вот - нате, выкусите! Курьез, который до сих пор не принимался всерьез, должен был спасти жизнь Андрису и его товарищам.
Мадам и лимонный юнец ошалело таращили глаза то на портрет, то на Андриса. Что происходило в их мозгах, отупевших от алкоголя и наркотиков, трудно было представить.
– Хорошо!
– выдавила из себя наконец мадам Вонг.
– Вы получите свободу. При условий, что никто и никогда не узнает об этом инциденте. Пусть его величество даст клятву...
– Она хочет, чтобы вы дали слово не разглашать этот случай, - сказал Кудояров Андрису.
– Я думаю, что этого делать не следует.
Андрис покачал головой:
– Конечно, нет. Эта сволочь не должна остаться безнаказанной.
Кудояров поклонился в пояс и церемонно обратился к мадам Вонг.
– Его величество не может дать такой клятвы.
– Так. Тогда подождите.
Малайцы вывели всю группу в коридор. Стоя за дверью, Кудояров слышал спор между мадам и ее спутником и все понимал. Разговор велся на английскомязыке.
– За борт - и дело с концом!
– хриплый голос мадам Вонг.
– Слишком рискованно!
– возражал лимонный юнец.
Спор переходил в крик.
– Неужели ты не понимаешь, что мы имеем дело с коронованным лицом! Что могут быть международные осложнения. Что Ку дояров - большой ученый и поднимется ужасный переполох, истерически взвизгивал юнец.
– Ты ставишь под удар весь наш бизнес. К тому же за нами по пятам идет их теплоход - представь, что они настигнут нас.
Спор затихал, переходил в шепот.
Наконец дверь салона распахнулась, и на пороге появилась мадам Вонг.
– Мсье, вы получите свободу, - объявила она с ухмылкой, не предвещавшей ничего хорошего.
Несколько распоряжений матросам и экипаж вертолета вывели на палубу. Малайцы спустили за борт шлюпку. Кудоярову с товарищами подали два весла, хотя шлюпка была шестивесельная, десятилитровую канистру с водой и большую картонную коробку галет. Один из матросов что-то крикнул, захохотал и оттолкнул шлюпку багром. Яхта сделала оборот и полным ходом пошла на юго-восток, к Тысяче островов, где никакой Интерпол не в силах был бы ее обнаружить. Скрывшись со из глаз, она тотчас сменила флаг с тринидадского на флаг Малайзийской федерации, название на "Принцессу", порт приписки - на Кучинг.