Эта свирепая песня

Шваб Виктория

– Чувак, где ты витаешь?

Август вздрогнул.

– Что? Извините.

– Концерт. Суббота. Хочешь присоединиться?

– Никто из нас не пойдет! – оборвала его Сэм, избавив Августа от необходимости отвечать. – Комендантский час, Колин! Это же практически Пустошь!

– А мы не хотим умереть, – добавил Алекс, пародируя тон Сэм, и всплеснул руками.

– Мама с меня шкуру сдерет, – проворчала Сэм, проигнорировав Алекса.

– Если только ее не опередит какой-нибудь корсаи, – поддел ее Алекс.

Сэм испуганно посмотрела

на него и ткнула Алекса в плечо.

– Ай!

– Я тут подумал, – затараторил Колин, наклоняясь над столом, – что жизнь коротка – ну, понимаете? – Голос его был негромким, заговорщическим. Странно, но Колин каким-то образом заставлял Августа чувствовать, будто он не новичок, а завсегдатай Колтона.

– В общем, нам незачем бояться!

Август поймал себя на том, что согласен с Колином, хотя большую часть своего существования он потратил на многочисленные страхи.

Он боялся себя и других, боялся измениться или стать кем-то иным, или вовсе исчезнуть…

– Точно! – вмешался Алекс. – Жизнь коротка, а может стать еще до фига короче, если шастать по ночам.

У Колина ехидно дернулся уголок рта.

– А Фредди не боится монстров, правда?

Август замешкался. Но ему и не пришлось отвечать.

– Я однажды видел одного, – выпалил Колин.

– Ты?…

– И что ты сделал?

– Ясен пень – удрал со всех ног.

Август рассмеялся. Это было приятно.

А потом, между двумя укусами яблока, начался голод.

Он всегда начинался как сущий пустяк.

Как миг перед началом простуды, как краткое мгновение одурманенности – некое предупреждение, что лихорадка надвигается. А если начнешь вдумываться – это щекотка? – у меня действительно дерет горло? – давно я начал шмыгать носом? – то тебе сразу станет хуже.

Август попытался сгладить приступ пронзившей его паники.

«Не обращай внимания, – приказал он себе. – Разум выше тела». Оно, конечно, так – пока голод не распространится с тела на разум… и вот тогда у него, у Августа, будут настоящие неприятности.

Август сосредоточился на дыхании, прогоняя кислород через горло и легкие.

– Эй, Фредди! Что с тобой? – спросил Колин, и Август понял, что вцепился в край стола. – Тебе плохо, чувак?

– Угу, – согласился Август, рывком поднялся на ноги и едва не упал, потеряв равновесие. – Я… мне надо проветриться.

Август закинул сумку на плечо, смахнул в отходы остатки ланча и потащился к выходу. Ему было не важно, куда идет – главное, что прочь отсюда.

Через несколько минут он обнаружил себя за школой. В отдалении виднелся зеленый строй деревьев. Воздух был прохладным, и Август принялся жадно глотать его ртом.

– Все в порядке, все в порядке, – повторял Август, прежде чем осознал, что он здесь не один.

Кто-то кашлянул. Обернувшись, Август увидел Катерину Харкер.

Она стояла, прислонившись к стене здания, и в пальцах дымилась сигарета.

– Скверный день?

Кейт

хотелось немного покоя. Ей надо отдышаться и подумать. На время затаиться.

Слова Шарлотты до сих пор жгли ее.

«Ее мать свихнулась. Она спятила и решила покончить с собой – разогнала свою тачку на мосту, и та рухнула в воду».

Эти фразы всколыхнули ее сознание, пробудили в Кейт воспоминание – и не одно, целых два.

Два разных мира, где жили две копии Кейт.

Одна Кейт лежала на зеленой траве в какой-то сельской глуши. Вторая распростерлась на асфальте, и ее окружала звенящая тишина.

Кейт рассеянно коснулась шрама под волосами, провела металлическим ногтем вокруг изгиба уха. Это дезориентирует, когда способен почувствовать, но не можешь услышать царапанье ногтя по коже.

Внезапно дверь распахнулась, и на крыльцо вывалился какой-то парень. Кейт опустила руку. Мальчишка выглядел сбитым с толку и, похоже, плохо себя чувствовал, и Кейт не могла его за это упрекнуть. Он вышел из столовой, а это место любого могло поставить в тупик.

– Скверный день?

Паренек испуганно вскинул голову, и Кейт узнала его. Новенький с третьего курса. Вблизи он смахивал на голодную бездомную собаку, а не на ученика Академии Колтона. У него были выразительные серые глаза и копна растрепанных черных волос, а его кости так и выпирали из-под кожи.

Кейт смотрела, как он открыл рот, закрыл, опять открыл и выдавил:

– Угу.

Кейт стряхнула пепел с сигареты и выпрямилась во весь рост.

– Ты новенький, да?

Черная бровь приподнялась.

– Как и ты, – парировал он.

Такой ответ застал ее врасплох. Кейт ожидала, что он примется мямлить или подлизываться. А он смотрел на нее в упор и говорил хоть и негромко, но ровным тоном.

Может, он и не дворняжка.

– Катерина, да?

– Кейт, – поправила она. – А ты Фредерик?

– Фредди, – уточнил он.

Кейт сделала затяжку. Нахмурилась.

– Ты не похож на Фредди.

Парень пожал плечами. Несколько секунд они стояли, оценивающе глядя друг на друга. Момент затянулся, взгляд вызывал все больше неловкости – наконец парень отвел глаза и уставился в землю. Кейт победно усмехнулась. Она указала на тротуар, окаймляющий газон:

– Что привело тебя в мой кабинет?

Парень озадаченно огляделся по сторонам, как будто действительно вломился куда-то без разрешения.

– Вид, – расплывчато произнес он.

Кейт криво ухмыльнулась.

– Неужто?

Фредди покраснел.

– Я не про тебя, – поспешно добавил он. – Я про деревья.

– Вау! – сухо откликнулась Кейт. – Спасибо. Мне предлагается конкурировать с сосной и дубом?

– Не знаю, – признался Фредди, склонив голову набок. – Но они такие классные!