Этничность, нация и политика. Критические очерки по этнополитологии
Шрифт:
С середины XX века содержание и динамика современных этнополитических процессов чаще всего рассматривались в политологии в рамках теории модернизации и вытекающей из нее концепции политического транзита. На основе теории модернизации развивались исследования проблемы nation building («строительства нации» или «национального строительства»), понимаемые прежде всего как процесс совершенствования взаимоотношений государства и общества, развития горизонтальных связей между этническими общностями и формирования у них определенных форм ценностного единства в рамках одной полиэтнической страны.
Именно в понятийном аппарате модернистских концепций национальной политики особое внимание придается различению понятий «этничность» и «нация». Первое из них рассматривается как продукт социально-культурной эволюции этнических общностей, главным образом развития отношений, связанных с формированием и осознанием социальной границы между «мы» и «они» 34 .
34
См.: Ethnic Groups and Boundaries / F. Barth ed. Bergen, 1969; см. также: Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. С. 56.
35
Eriksen Т. Ethnicity and Nationalism. Anthropological Perspectives. London, 1993. P. 12.
1970–1980-е годы стали временем критики модернистского подхода, по крайней мере той его версии, которая предполагала последовательно-линейное, исключительно «прогрессивное» развитие. В эти годы были выявлены существенные ограничения такого взгляда на развитие общества, в том числе применительно к этническим процессам. Во-первых, такие процессы подвержены волновым колебаниям (флуктуациям), и вся мировая история представляет собой череду разделительных и объединительных тенденций, сменяющих друг друга во взаимоотношениях разных племен, народов, языковых групп и религий. Во-вторых, наряду с универсальностью (основным предметом модернистских концепций) в этничности сохраняются некоторые устойчивые культурные особенности этносов. Этнические языки сохранялись веками, а самоназвания народов (этнонимы) прослеживаются иногда на протяжении тысячелетий. Исторически устойчивыми могли быть и специфические термины, обозначающие этнически «чужих» или людей своей национальности, но воспитанных в иной этнической культуре. Таковы, например, термины «гой» у евреев и «гаджо» – у цыган. Многие десятилетия могут удерживаться этнические стереотипы, при этом стандартные описания своего народа обычно позитивные, а стереотипные описания, образы других народов чаще бывают негативными, граничащими с фобиями 36 .
36
См.: Паин Э. Динамика ксенофобии в эпоху популизма: опыт макросоциального анализа // Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. 2018. Т. 127. № 3–4. С. 19–23.
С давних времен эволюционному, модернистскому подходу в этнологии, акцентирующему внимание на общих закономерностях развития культуры, противостоит антропогеографический, локально-цивилизационный подход, подчеркивающий своеобразие и разнообразие локальных культур и цивилизаций, – это концепции Фридриха Ратцеля, Николая Данилевского, Освальда Шпенглера, Арнольда Тойнби, Клода Леви-Стросса и др. Впрочем, в конце 1990-х – начале 2000-х годов проявились попытки объединить оба подхода.
Одна из наиболее плодотворных попыток синтеза принадлежит выдающемуся израильскому философу Шмуэлю Эйзенштадту, обосновавшему идею объединения двух подходов в своей теоретической концепции множественной современности (multiple modernities) 37 . В этом отношении также заслуживает внимания и концепция неомодернизма, сложившаяся на рубеже XX–XXI веков в философии и социологии. Наиболее последовательно и убедительно она изложена в трудах Ральфа Дарендорфа, Эдварда Тирикьяна, Петра Штомпки и др. 38 Эта концепция признает многообразие форм культуры и допускает некоторые различия траекторий культурной и политической трансформации, что позволяет выйти за рамки сугубо эволюционных, однолинейных подходов к модернизации. Неомодернизм дает возможность объединить универсалистский взгляд на этнополитическое развитие с идеями локальных особенностей этнических и национальных культур.
37
Eisenstadt Sh. N. Some Observations on Multiple Modernities // Reflections on Multiple Modernities: European, Chinese and Other Interpretations / D. Sachsenmaier, Sh. N. Eisenstadt, J. Riedel. BRILL, 2002. Р. 27.
38
Tiryakian E. А. On the significance of de-differentiation // Macro-sociological Theory / Shmuel N. Eisenstadt, Н. J. Heckle (eds). Beverly Hills: Sage 1985; Dahrendorf R. Reflections on the Revolution и Europe. London: Chatto & Windus, 1990; Sztompka P. Agency and progress: the idea of progress and changing theories of change // Rethinking Progress / J. Alexander, P. Sztompka (eds). London: Unwin Hyman, 1990.
С
Итак, ниже будет высказана авторская позиция о роли этнических и национальных факторов в политическом развитии России, с опорой на методологию синтетического (плюралистического, полипарадигмального) подхода к изучению этнических и национальных процессов.
Применительно к данной работе суть плюралистического подхода, пронизывающего все три части книги (теоретическую, историческую и прикладную), выражается в попытке выявить взаимодополнительность в концептуальных парадигмах, рождавшихся в ходе научной и идейной конкуренции и изначально считавшихся взаимоисключающими. Речь идет о взаимодополнительности стадиально-эволюционного и локально-географического подходов, идеи прогресса и ценности традиций, конструктивистской и примордиалистской парадигм в исследованиях этничности и наций. Наконец, в монографии уделяется внимание не столько различиям между элитарными идеями и массовыми стереотипами, сколько взаимосвязи между ними.
Проверка гипотезы о продуктивности плюралистического подхода является важнейшей научной задачей настоящей работы. Такая верификация предполагает два вида сравнительного анализа этнополитических процессов: стадиального анализа, предполагающего сравнение разных периодов советской и постсоветской истории России, и синхронного, регионального анализа, связанного с выявлением различий в проявлениях этнополитических процессов в разных регионах Советского Союза и постсоветской России.
Я выражаю благодарность моим коллегам, помогавшим мне советами в работе над этой книгой и в профессиональной деятельности (Л. М. Дробижевой, О. И. Вендиной, В. А. Михайлову, В. И. Мукомелю, И. М. Клямкину и др.), но наибольшую – Сергею Федюнину, доктору политологии, преподавателю университета Сорбонна (Париж), моему ученику в НИУ-ВШЭ, соавтору совместных публикаций, самому внимательному и строгому критику моих сочинений. А еще я благодарю моих студентов, которые многие годы были не только слушателями и «получателями» информации от меня, но и во многом моими учителями.
ТЕОРИЯ
Эволюция этнополитологических концепций
1. Политический контекст генезиса этнологических терминов и понятий
Термины (слова) «нация» (от лат. natio – племя, народ) и «этнос» (греч. – народ) на разных языках означают одно и то же: народ. Однако суть понятий нация и этнос исторически различалась как в научной традиции, так и в государственном управлении. В России оба термина (и производные от них) появились примерно в одно время, в конце XVIII – начале XIX века, но политическое отношение к ним всегда было разным. В какие-то времена сильные мира сего хотели изгнать из языка термин «нация», а в другие – ополчались на термин «этнос». В различные эпохи, особенно в советские и постсоветские времена, радикально изменялось и содержание основных этнологических понятий. В Советском Союзе почти все явления, которые ныне в российской академической науке определяют понятиями, восходящими к термину «этнос» (этнические – языки, идентичности, традиции, межэтнические – конфликты, противоречия, отношения и др.), определялись с помощью дефиниций, использующих слово «нация» (национальный язык, национальное самосознание, межнациональные отношения и др.). Если в научной, прежде всего в академической литературе современной России переход от советского дискурса к постсоветскому уже произошел, то в государственных документах преобладает эклектика и сохраняется путаница в использовании терминов «национальность» и «этничность». Даже в основном документе государственной национальной политики («Стратегия государственной национальной политики России до 2025 года») понятия межэтнические и межнациональные отношения используются как тождественные.
Нам предстоит разобраться в этом переплетении используемых терминов и трактовок – и стоящих за ними понятий, – чтобы разглядеть в их исторической динамике важные изменения не только в научных, но и в политических представлениях.
Известное с античных времен, понятие «нация» – как и термин, слово, обозначающее это понятие, – имеет поучительную историю. В аналитических целях и с очевидными упрощениями мы выделим четыре историко-культурные модели этого понятия. Все они и по сей день сохраняют свое значение, пусть и в разной мере.
Античная традиция. В Древнем Риме этот термин первоначально имел презрительную коннотацию и применялся для определения варварских (чужих) племен (народов), которые говорили на непонятных римлянам языках и вели непривычный образ жизни. Для обозначения римского народа использовался другой термин – Populus Romanus. Когда же германские племена, которых римляне называли варварами, покорили Рим, в название своей империи они ввели термин «нация» уже без его презрительного оттенка: «Священная Римская империя германской нации». Под нацией в этом случае понимались народы, объединяемые представлением об общем происхождении, языке и культурных традициях. В наше время такой тип определения назвали бы этнокультурным. Несколько веков, вплоть до Великой французской революции XVIII века, это определение сохраняло свое ведущее значение в науке.