Этносфера: история людей и история природы
Шрифт:
При таком повороте угла зрения в руки исследователей попадает богатый и точно датированный материал, собранный всемирной историей, ибо народности имеют сравнительно короткий срок существования и легко обозримы путем исторического охвата. Наша задача тем не менее осложняется тем, что к нашим услугам имеется готовая политическая, социальная, военная, культурная, экономическая история, но этнической истории человечества пока не написано. Обычно же вместо этноса (народности) изучаются либо институт государства, либо общественные отношения, либо культурные традиции. Все это имеет свою ценность, но не отвечает поставленной нами задаче. Поэтому мы ограничимся тем, что заимствуем из гуманитарных наук накопленный ими фактический материал, заново поставив проблему этногенеза.
Проблеме этноса не повезло. В XIX в. этнография справедливо считалась географической наукой, но из поля зрения этнографов выпадали так называемые «исторические»,
Для решения поставленной нами задачи крайне важно не смешивать очерченные выше сообщества людей с другими формами общественного бытия, в особенности с классами и государствами. Известно, что общественная форма движения материи является развитием средств производства, причем это спонтанное развитие идет по спирали с разной скоростью, но непрерывно. Историческая наука отмечает пять формаций, через которые прошло все человечество, за исключением обществ, находящихся в состоянии временного застоя. Вне всякого сомнения, социальное развитие накладывает свой отпечаток на все другие формы движения материи, поскольку они связаны с людьми. Однако никогда никто не пытался истолковать в социальном аспекте гравитацию или электропроводимость, эпидемии или половое влечение, смерть или наследственность, ибо это область естествознания.
Новый путь
Чем же поможет в нашей работе биология? Начнем ab оо. Коллективные формы общежития распространены среди многих видов наземных животных: муравейники, стада копытных, стаи и т.п., но каждый вид имеет свой характер образования коллективов. Для вида Homo sapiens такой формой является этнос [80], но это ни в коем случае не значит, что он аналог муравейника или стада. Как человек отличается от прочих позвоночных, а он отличается радикально, так и этносы не похожи на коллективы других животных, т.е. там, где у гамадрилов кровно родственное объединение, там у человека – этнос, но знака равенства между тем и другим ставить нельзя. Различий между коллективами животных и этносами так много, что не стоит их перечислять. Полезнее обратиться к первичной классификации этносов, построив для начала элементарную схему. Возьмем в качестве образца простейший случай бытования этноса. Представим себе племя, имеющее общих предков, которое живет на строго очерченной территории и по быту, обычаям, религии и роду занятий четко отличается от соседей. В этой ситуации браки будут заключаться только между представителями данного этноса, так как нецелесообразно принимать в коллектив лицо, не имеющее навыков труда и быта, необходимых для поддержания семьи в достатке. Другие же навыки, связанные с иными условиями, будут заведомо неприменимы. Культурный облик изолированного этноса, без мощного вмешательства посторонних сил (завоевания), относительно стабилен, потому что каждое новое поколение стремится воспроизвести жизненный цикл предшествовавшего, что и является культурной традицией данного этноса.
Казалось бы, традиция ни в коем случае не может быть отнесена к биологии, однако механизм взаимодействия между поколениями вскрыт проф. М.Е. Лобашевым [171] именно путем изучения животных, у которых он обнаружил процессы «сигнальной наследственности», что просто-напросто – другое название традиции. Согласно концепции М.Е. Лобашева, индивидуальное приспособление совершается с помощью механизма условного рефлекса, что обеспечивает животному активный выбор оптимальных условий для жизни и самозащиты. Эти условные рефлексы передаются родителями детям или старшими членами стада – младшим, благодаря чему стереотип поведения является высшей формой адаптации. Это явление у человека именуется «преемственностью цивилизации», которую обеспечивает «сигнал сигналов – речь». В эту преемственность входят навыки быта, приемы мысли, восприятие предметов искусства, обращение со старшими и отношения между полами, обеспечивающие наилучшее приспособление к среде и передающиеся путем сигнальной наследственности. В сочетании с эндогамией, т.е. сексуальной изоляцией от соседей, стабилизирующей состав генофонда, традиция служит фактором, создающим устойчивость этнического коллектива. Но устойчивый, точнее, стабильный, этнос не является угрозой ни для соседей, ни для ландшафтов. Он, вместе с техникой и духовной культурой, связан с тем геобиоценозом, в котором он составляет верхнее, завершающее
Естественный прирост в стабильном этносе ограничен высокой детской смертностью, и, как правило, небольшие накопления семей к старости обычно достаточны лишь для поддержания этноса в равновесии со средой и являются некоторой страховкой против экзогенных воздействий: войн, эпидемий, стихийных бедствий. На преодоление этих постоянно возникающих трудностей и уходят нормальные усилия изолированного этнического сообщества. Оно всегда лишено агрессивности, а следовательно, не способно и к изменению природы. Очевидно, что такой этнос не может быть причиной катаклизмов, примеры коих приведены выше. А какой этнос это может и делает?
Ф. Осборн в 1948г. писал: «История нации (американской) за прошлый век, с точки зрения использования природных богатств, является беспримерной... Фактически это история человеческой энергии, безрассудной и бесконтрольной» (цит. по 122, стр. 45). Так, но какова же она с точки зрения межэтнических конфликтов? Истребление индейцев, работорговля, расправа с франко-индейскими метисами в Канаде (1885 г.), захват Техаса, покорение золотоискателями Калифорнии и Аляски – все эти события совершались неорганизованно и бесконтрольно. Правительства США и Канады затем просто санкционировали совершавшиеся факты и извлекали из них выгоду.
Но ведь по тому же самому принципу производилось арабское проникновение в Восточную Африку, и движение голландских переселенцев в Капскую землю, а потом к Оранжевой реке. Тем же способом русские землепроходцы завоевали Сибирь, а китайцы – земли к югу от Янцзы. Не отличается от описанных явлений и эллинская колонизация Средиземноморья, и походы викингов. И нет никаких оснований думать, что иными по характеру были походы кельтов и захват северной Индии арьями. Следовательно, мы натолкнулись на часто повторяющееся явление перехода этносов в динамическое состояние, причем в огромной степени возрастают их агрессивность и адаптивные способности, позволяющие им применяться к новым, дотоле непривычным условиям существования.
Однако не следует распространять отмеченную особенность некоторых событий истории на все ее явления. Это было бы столь же ошибочно, как и сведение всех проявлений человеческой деятельности к общественным началам. Задача научного анализа в том и состоит, чтобы сначала классифицировать, а затем систематизировать обнаруженные факты, но не считать, что полученные выводы применимы ко всем наблюдаемым явлениям. Так, нелепо сводить, скажем, Семилетнюю войну или наполеоновское завоевание Пруссии к стихийным процессам. События этого порядка прекрасно объясняются сознательными расчетами политических деятелей, диктуемыми им сферой общественного сознания, а не инстинктами. Это и является критерием классификации, столь же четким, как и психологическая классификация поступков отдельного человека на сознательные и подсознательные. Индикатором здесь является наличие свободы выбора при принятии решения, а следовательно, и морально-юридическая ответственность за свои поступки. В практической деятельности людей эти две линии поведения никогда не смешиваются. Аналогичный подход к размежеванию разнохарактерных явлений истории может быть осуществлен в научном анализе, что мы уже однажды показали на частном примере характеристики разнохарактерности передвижений кочевых народов Евразии в зависимости от степени увлажнения степной зоны [77]. Теперь мы просто отмечаем, что подобное соотношение имеет место для всего вида Homo sapiens.
Статика и динамика
Ранее [85] мы показали, что антропогенные сукцессии, затухающие вследствие сопротивления природной среды, являются относительно редкими, но мощными толчками, взрывами энергии, способной производить работу. Характеристика этой специфической формы энергии содержится в замечательной книге В.И. Вернадского. «Все живое, – писал он, – представляет непрерывно изменяющуюся совокупность организмов, между собою связанных и подверженных эволюционному процессу в течение геологического времени. Это динамическое равновесие, стремящееся с ходом времени перейти в статическое равновесие... Чем более длительно существование, если нет никаких равноценных явлений, действующих в противоположную сторону, тем ближе к нулю будет свободная энергия», т.е. «энергия живого вещества, которая проявляется в сторону, обратную энтропии. Ибо действием живого вещества создается развитие свободной энергии, способной производить работу» [47, стр. 284 – 285].