Это был просто сон...
Шрифт:
Он разжал пальцы. Ирина плюхнулась на задницу, ощупывая пострадавую шею. Барлаг пошел дальше, не потрудившись посмотреть, идет Ирина следом или нет. Ей пришлось вскакивать и догонять; дышать было трудно, на язык просился артудектов пароль. Но вслух Ирина не сказала больше ни слова.
…Скалы. Звонкий ручеек, водопадиками сбегавший по камням. Ирина обессиленно рухнула рядом. Жадно пила. Потом сунула в ледяную воду опухшие ноги… Какое-то время Ирине ни до чего не было дела. Может быть, даже она теряла сознание, несколько раз. Она не помнила. Чувствовала она себя до ужаса странно.
Клаверэль барлаг устроил а-дмори леангроша, по прежнему не приходившего себя, в пещерке за ручьем. Потом подошел к Ирине. Честно говоря, она уже и забыла о его существовании. И очень удивилась, когда ее подняли за шкварник и оттащили от воды, грубо швырнув на каменистую площадку перед устьем пещеры.
— Какого черта! — заорала Ирина, порываясь вернуться к благословенной воде. — Отвали от меня, урод!
— Сиди, — велел ей барлаг. — О зубастиках знаешь?
— О ком? — Ирине показалось, что он издевается. Какие еще, ко всем чертям, зубастики?! На ум сразу же пришли инопланетные монстры из какого-то старого фантастического фильма, которые прилетели на Землю и с большим удовольствием пожирали землян. Здесь-то этим тварям откуда бы взяться?
— Это рыбки такие, маленькие, — пояснил барлаг, и показал пальцами, какие. — С во-от такой пастью и во-от такими зубками.
— А, ты про пираний, — с облегчением вздохнула Ирина. — Ну так они в Южной Америке обитают, в реке Амазонке. Хищные бестии. Способны заживо сожрать лошадь за пару минут.
Клаверэль барлаг молча ждал.
— Зубастики?! — до Ирины наконец-то дошло.
Она поспешно дернулась в сторону от ручья, хотя необходимости в этом уже не было: до воды было далеко.
— Дуракам счастье, иначе б тебя давным давно уже сожрали. За пару минут. Не лезь в воду без моего ведома! А что у тебя с ногами?
— Ничего, — Ирина проворно подтянула под себя ступни.
Судьба несчастной Арэлау барлумы врезалась в память кровавым страхом. Кто помешает барлагу перерезать глотку и ей, Ирине? Если выяснится, что она не сможет идти… если барлаг решит, что она станет обузой, подвергающей опасности драгоценную жизнь а-дмори леангроша? Ирина не обманывалась, она понимала прекрасно, кто из них троих представляет собой наибольшую ценность. Ирину накрыло громадным, слепым, животным чувством. "Жить. Здесь, сейчас — жить. Выжить — несмотря ни на что и вопреки всему. Как угодно и что угодно сделать, только бы отстоять свое право на жизнь!".
Отбиться от барлага Ирина даже в здоровом состоянии не смогла бы ни за что. Он осмотрел ее ноги, ничуть не церемонясь при этом. За несколько минут осмотра Ирина впятеро увеличила запас нецензурных выражений, бытующих в языке Оль-Лейран.
— Прыгай!
Расщелина была узкой, около метра, может быть, даже чуть меньше. Перепрыгнуть через нее вполне по силам даже подростку. Даже беременной женщине! А Ирина не была беременной, и у нее на закорках никто не сидел.
Если бы из трещины не вырывались огненные языки плазмы…
— Прыгай, мать твою! — в руке Клаверэля барлага появился нож. — Прыгай, убью!
Наверное, именно этот нож и оборвал жизнь смертельно раненной Арэлау.
— Убивай. Не прыгну.
Ага, как же, прыгнешь вот так в неудачный момент, и тебя вмиг зажарит заживо. Уж лучше нож, не так больно будет.
— Рр!… Твою мать!
Ирина все-таки прыгнула. Прыгнула, сама не зная как. Ее обдало жаром, но свариться она не успела. Успела каким-то чудом пролететь в краткий промежуток между выбросами плазмы. Кстати, что это было такое, зачем понадобился этот огненный ров? Примитивизм какой-то, голливудщина. Впрочем, ров мог появиться вследствие уничтожения базы… Черт его знает, что это было такое. Ирина прыгнула.
— Термоожог, — вынес вердикт Клаверэль барлаг.
Он легко вскинул Ирину на плечо, затащил в пещеру. Там, продолжая ругаться, перебинтовал ей ноги. Заставил выпить какую-то горькую гадость. Транквилизатор, надо думать.
— А больше я тебе ничем помочь не могу, так-то вот- сказал Клаверэль барлаг. — Терпи…
Ирина не расслышала его слов: ее уже утянуло в муторный наркотический сон.
ГЛАВА 24. ПУТЬ К СПАСЕНИЮ
Кап-кап — звонко и монотонно. Причем рядом. Настолько рядом, что, кажется, будто долбит прямо по твоей голове. Ирина с трудом разлепила глаза и какое-то время тупо созерцала потолок пещеры, весь в ржавых подтеках. Боли не было, но муторное посленаркозное состояние еще хуже боли. Ирина с удовольствием заснула бы снова, но звонкая капель раздражала, выводила ее из себя.
Седдерсву. Это воспоминание было хуже всех. Ирина помнила странную комнату с огромными стенами-экранами. Каждый экран показывал лабораторию. Подпольную лабораторию по производству незаконных клонов. Ряды узких сарофагов навроде тех, в которых Ирину когда-то давно — целую вечность назад! — лечили Бэлен лиданум и Саттивик Феолэск. В каждом саркофаге — обнаженная женщина с животом. Глаза этих несчастных были открыты, они не спали, — это было невыгодно хозяевам лабораторий, тратиться на наркотики; бедные женщины сходили с ума от этой неподвижности, обреченности. Ирина разрывалась напополам от жалости и ярости.
Седдерсву не могла видеть Ирину — экраны не были двусторонними. Но ее взгляд не так-то просто было забыть. Безумный, страдающий, полный запредельной боли взгляд…
Что Ирина могла сделать для нее? Ничего. Кроме разве что погибнуть вместе с нею. Поэтому она прошла мимо экранов, вслед за Клаверэлем торопясь покинуть обреченную базу…
Кап-кап… Медленно, монотонно. Да закройте же этот проклятый кран! Ирина пошевелилась, переворачиваясь на бок. И внезапно ее окатило ужасом — а вдруг им не удалось сбежать, и ее, Ирину, опять поймали, вернули в ту жуткую лабораторию, засунули под прозрачную крышку саркофага?! От ужаса она и очнулась.
Кап. Кап. Пещера. Мужские голоса. Клаверэль барлаг и а-дмори леангрош. Очнулся, слава Богу… Успокоившись, Ирина вновь начала дремать. Раненые ноги начали болеть — несильно, тупой ноющей болью. Впрочем, терпеть эту боль было можно, можно даже было и подремать в свое удовольствие.
Но пещера не могла заглушить голоса, наоборот. Поневоле Ирина слышала сквозь дрему каждое слово.
— Я попался, как последний мальчишка, — рассказывал Арэль Дорхайон. — Вот уж не думал, что могу сломаться на такой примитивной вещи.