Это было в Коканде
Шрифт:
Юсуп вскочил. Больше он уже не мог лежать. Все эти мысли взбудоражили его.
Хамдам тоже проснулся, так как, вскакивая, Юсуп нечаянно толкнул его локтем.
– Не спится?
– спросил он Юсупа.
– Да.
Они замолчали, каждый думая о своем.
– А где Грошик?
– вдруг спросил Юсуп.
– У Блинова, - ответил Хамдам.
– Постарел конь! Василий Егорович отобрал его у меня.
Юсуп засмеялся. Он был рад, что Грошик попал в хорошие, верные руки. Хамдам удивленно посмотрел на него, перевернулся и опять захрапел.
Его приплюснутое лицо с вздернутым носом было спокойно, на висках бились багровые узлы.
Юсупу казалось, что день тянется лениво и медленно. Неподалеку шумел базар. Кто-то яростно торговался за стеной:
– Пять рублей… Четыре… Давай, хозяин, четыре! Три! Хочешь три? Даром! Три!
Потом наступило молчание. Отдохнув, липкий и настойчивый голос начинал снова:
– Два, хозяин? Рубль. Рубль - конец! Хочешь рубль?
Под это взвизгивание и бормотание Юсуп наконец задремал.
36
В четвертом часу к воротам хамдамовского дома лихо подъехал на таратайке заместитель председателя исполкома Шипков - веселый, общительный человек, еще не так давно работавший слесарем в Самаре. Сюда он прибыл во время голода в Поволжье. Попросту говоря, забрав свою семью, он удрал тогда из Самары. Прожив полгода на кокандском маслобойном заводе, он вступил в партию. Коканд был небогат толковыми и грамотными людьми; вскоре его назначили на советскую работу. Таким образом он попал в Беш-Арык. Абит Артыкматов очень любил своего заместителя.
В обращении с людьми, в привычках, в поведении Шипков остался прежним самарским слесарем. Он был прост и добросердечен. Хамдам, узнав про это, завел с ним дружбу и приучил его к себе.
Артыкматов предупреждал Шипкова:
– Матвей, водка - враг. Погубит тебя.
– Водочка? У человека, друг, миллион врагов. Всех не осилишь, смеялся Шипков.
– Пьешь ты с плохим человеком!
– С хорошим много не выпьешь, - говорил Шипков.
– С тобой, например.
Сейчас Матвей Шипков заехал к Хамдаму, чтобы вместе с ним отправиться на заседание в милицию. Кроме того, Шипкову захотелось взглянуть на Юсупа. Еще вчера Хамдам расхвастался всему беш-арыкскому начальству, что у него остановится комиссар особой бригады Юсуп («человек, поймавший Иргаша»). Шипков был любопытен. Он знал, что вечером состоится встреча с этим комиссаром. Он, конечно, тоже был приглашен на нее. Но ему не терпелось увидеть Юсупа раньше всех.
Отпустив таратайку, он вошел во двор и наткнулся на Хамдама.
Хамдам был уже одет. Рядом с ним стоял Сапар с кувшином в руке. Хамдам утирал полотенцем лицо.
– А где твой гость?
– громко спросил Шипков.
– Спит, - ответил Хамдам.
Сапар засмеялся и поставил кувшин на землю. Шипков увидел под орехом Юсупа. Юсуп крепко спал.
– Утром я встретил его на площади. Значит, это он? Да ведь он молодой совсем!
– точно удивляясь, проговорил Шипков.
– Молодой, - ответил Хамдам и бросил полотенце Сапару. Потом, взглянув на часы, сказал Сапару: - Пора будить!
Сапар подошел к Юсупу и крикнул:
– Вставай, сейчас тебя резать будем!
Юсуп вскочил. Хамдам расхохотался, вслед за ним засмеялся Шипков.
Хамдам познакомил Юсупа с Матвеем. Смеялись и Сапар и Юсуп. Вместе с Матвеем Шипковым направились в милицию, на базарную площадь. Базар кончался, площадь уже опустела. Разъезжались последние арбы. Встречные почтительно раскланивались с Хамдамом. Около управления Хамдам простился с Юсупом.
– В шесть часов. Не забудь!
– предупредил его Хамдам.
– Если Абит захочет, - сказал Юсуп.
– Как не захочет? Все ждут! Я не пить зову, не гулять, а праздник устраиваю в твою честь. Отсюда ты начал жить!
– Абит обещал, - как бы упрашивая, проговорил Шипков и улыбнулся Юсупу.
– Спасибо!
– сказал Юсуп, тоже улыбаясь в ответ. Шипков ему понравился. «Славный человек», - подумал он.
Хамдам поднялся по ступенькам в управление милиции и, оглянувшись на Юсупа, еще раз напомнил:
– Смотри не обижай Беш-Арык!
Юсуп кивнул в ответ и прошел мимо табиба-лекаря, сидевшего под дырявым навесом одного из ларьков и смотревшего вдаль на запад, где солнце уже начало терять свой блеск. Над головой туземного врача висела дощечка с надписью: «Лечит все». Рядом с ним, на табуретке, стояли банки с целебными мазями, затянутые тряпочками, и бутылка йода; здесь же лежали мешочки с какими-то порошками, щипцы и ланцет. Мухи ползали по лбу, он не замечал их. Казалось, что он спит с открытыми глазами.
37
В кабинете председателя беш-арыкского исполкома были открыты окна. На стене, расписанной трафаретом, висела Конституция. На шкафу виднелся детский школьный глобус. Зачем он здесь, никто не знал. Иногда лишь кто-нибудь снимал его со шкафа и крутил пальцем.
Юсуп стоял у окна и смотрел на площадь. Артыкматов сидел за письменным столом. На Абите был белый короткий халат, белые холщовые шаровары, заправленные в мягкие сапоги. На голове была надета черная сатиновая тюбетейка, вышитая белой ниткой. Абит постукивал пальцем по столу, как бы придумывая: «Что же еще следует рассказать Юсупу?» Ему казалось, что он сообщил уже обо всем самом важном - о своей работе, о своих детях. Но Юсуп старался вытянуть из него еще что-нибудь. Он начал расспрашивать его о Хамдаме. Абит поморщился:
– Ты жадный! Много будешь знать, скоро состаришься. Так русские говорят.
Юсуп засмеялся:
– Да ведь Беш-Арык - словно моя родина! Я должен все знать.
– Все?
– проговорил Абит и оглянулся, как будто кто-нибудь мог караулить у него за плечами. Потом достал ключ, отпер этим ключом один из ящиков письменного стола, пошарил в нем, вынул оттуда небольшую тетрадку в коленкоровом переплете и, таинственно помахав ею, передал Юсупу.
Юсуп начал просматривать. Он увидел газетные вырезки, наклеенные на листы.