Это другое
Шрифт:
— Харэ облизываться, шлюха! — беззлобно и несколько в шуточной манере одернула подругу Рогова.
— А сама-то! — также, едва сдерживая смех, огрызнулась Котова.
— Ну да, ну да, мы с тобой те ещё... сердцеедки, — дала весьма саркастичную оценку своей, с подругой, искушенности на любовном фронте, вздохнувшая девочка Кристина. — Виталик, повтори нам по коктейлю.
— Кристина Георгиевна, вы же знаете: Георгий Константинович запретил добавлять алкоголь в напитки для вас с Валерией Александровной, — беспристрастно заявил возникший вдруг рядом крепыш с очень короткой прической и характерным шрамом на щеке, хоть и в дурацкой красной бабочке при этом.
— Давай уже свой... лимонад.
Некоторое время спустя, в отдельном кабинете одного преисполненного восточным колоритом развлекательного заведения.
— Кокос, ты понимаешь, что мне сейчас возиться с твоими школьными делами ну вот совсем не в тему! — скривившись, без намека на акцент и на чистейшем языке национального большинства дал наконец свой ответ сухой и довольно высокий рыжебородый мужчина, чья бритая голова была прикрыта затейливо вышитой шапочкой, определенно являющейся национальным головным убором, какая разница какого народа, главное, вовсе не того, на чьем языке вёлся разговор. — Обратись к брату. У вас же ж там законы гор и всё такое, зачем ты ко мне-то пришел?
— Я не могу с таким к Султану идти, — насупившись, но при этом стараясь держаться властно, аналогично чисто ответил черноволосый юноша, по-видимому, ни разу и не видавший тех гор. — Но, Пеле, и оставить такое без ответа — тоже не в моих правилах. Пойми, всего-то и нужно, что подстраховать меня, когда стану ломать этого клоуна!
— Я всё понимаю. Мужчина сам должен решать свои проблемы, а другой мужчина, с братьями(едва удержавшись от улыбки), должен проследить за тем, чтобы все правила чести были соблюдены. И я полностью поддерживаю тебя в твоем желании, ну а мои быки попридержат этого самоубийцу, пока ты в честном поединке покажешь ему, что такое настоящий мужчина, но вот не ко времени ты обратился с этим ко мне. Сейчас у нас серьезные дела с Марадоной назревают, и там такой матч состоится, что мама не горюй. Давай после, а, Кокос?
— Да я спать не смогу, пока эта наглая рожа будет ухмыляться в след мне, выходит, проглотившему обиду!
— Ну хорошо, давай зайдем с другой стороны, — примирительно поднял руки приложившийся к кальяну бородач, к слову, сейчас в богатом шелковом халате, явно с какими-то национальными мотивами на вышивке. — Ты сказал, мол, этот Ваня-дурачок какой-то там боец, так?
— Похоже на то, — подтвердил уже остывший горячий парень.
— Ну так пойди к Султану, ему ведь бойцы на разогрев постоянно нужны, — очень театрально заломив бровь, тихо и как-то успокаивающе пророкотал своим чуть хрипловатым сильным голосом рыжий, лениво потянувшись к вазе с фруктами. Танцовщиц только и не хватало для полноты картины.
— Султан просил повременить пока, — с некоторой неохотой, но всё же приоткрыл то, что пока оставалось для внутреннего, так сказать, пользования, не столь искушенный в общении с хитрецами темпераментный юнец. — Только между нами, Пеле, но он собирается в политику и готовит свой бизнес, чтобы передать мне.
— Ну так в чем проблема, дорогой? — едва не лучась от удовольствия, источал мёд любитель восточной экзотики с рожей жителя очень средней полосы. — Когда возьмешь в свои руки его подпольные бои, так и чудака этого пресанёшь, убедив выступить в клетке. Разве не так? А захочешь, то и сам ему наваляешь, только проследят тогда за всем не мои люди, а, к тому моменту, уже твои!
— Не понимаешь ты меня, Пеле, я не смогу ждать так...
— Так зачем ждать-то? Вот он — я, — прервал вдруг беседу как-то мягко и абсолютно бесшумно вошедший в комнату невысокий светловолосый юноша в явно дорогой, но удобной и достаточно неприметной одежде.
— Надо же, — с любопытством поглядев в какие-то безжизненные, что ли, серые глаза незваного гостя, кои сейчас «измеряли и взвешивали» его, весьма сдержанно произнес рыжебородый. Но всё же решился взять на себя роль посредника в предстоящем диалоге сторон, как бы его чуйка не «кричала» сейчас о том, что лучше бы не отсвечивать, попритихнув в сторонке, но кем бы был сегодня Пеле, если бы всегда уступал ей, а не вел себя, как и должно тому, с кем теперь считаются непоследние люди региона, а потому продолжил. — Как прошел-то сюда, мил человек? Рябой, Бок, Ферзь! Вы где?
— Устали они. Слабая у тебя свита, Пеле. Хотя чего ожидать от мелкого бандита? Но мне и такие сойдут. На первое время, — лишь одним губами ухмыльнулся продолжавший «замораживать» своим взглядом необычный школьник.
— Совсем устали? — напряженно переспросил Пеле, чуть заметно помотав головой Кокосу, когда тот хотел было уже взорваться ругательствами и, очевидно, угрозами в адрес визитера, чем убедил того подержать пока язык за зубами и дать взрослым поговорить.
— Нет, зачем же мне резать своих будущих приспешников? — с едва уловимой усмешкой успокоил своего выдержанного и, похоже, рассудительного собеседника светловолосый юноша, подойдя к ковру на стене, явно дорогому и старинному, и с интересом уставившись на развешенные там разные виды изукрашенного холодного и архаичного огнестрельного оружия.
— Как же ты узнал куда идти? За приспешниками-то, — сумев удержать себя от ухмылки на последнем слове, а также с любопытством проследив за взглядом гостя, сейчас поглощенного изучением предмета своего интереса на ковре, полюбопытствовал рыжебородый, не ставший спешить с выводами и насмешками над самонадеянным юнцом.
— Да чего там узнавать-то? Кокос — личность известная, и места его досуга не секрет, а то, что у первого же посещенного обнаружился его весьма примечательный мотоцикл — просто повезло, — задумчиво произнес Силин, при этом проведя рукой по причине своей задумчивости, а именно украшенным серебряной чеканкой ножнам одного из старинных кинжалов, чем заставил поморщиться Пеле, прекрасно помнящего, что конкретно этот стоил ему, как весь прочий хлам на стене вместе взятый.
— И что же заставляет тебя, друг мой, быть уверенным, что люди пойдут за тобой? — поспешив опередить вскипающего и вот-вот готового уже вспылить Кокоса, задал очередной вопрос бородач.
— Жизненный опыт, а конкретно, знание человеческой природы. Когда есть выбор: примкнуть к силе или же кануть, как у вас тут говорят, в Лете вместе с отжившими уже свое «бывшими» — то мало кто, и уж точно не мелкий криминал, предпочтёт почетно сдохнуть во славу недальновидных и неповоротливых глупцов, не способных почуять новые веяния! — всё также стоя вполоборота, заявил «умудренный опытом» школьник, перенеся свой интерес на другое оружие. Менее ценное с исторической точки зрения, но более предпочтительное в утилитарных целях. Да и острота клинка тут больше соответствовала понятию оружие, а не музейный экспонат.
— И что же там такого... повеяло? — и вправду заинтересовался Пеле, выпустив из вида стремительно наливающегося краской Кокоса.
— Да что ты слушаешь этого сына шакала! Презренного и... — это всё, что успел выпалить вскочивший черноволосый, прежде чем резко выхвативший одну из шашек светловолосый вдруг оказался рядом с приставленным к его горлу, тем самым, остро отточенным лезвием её клинка.
— Видишь, Пеле, какие они все слабые, а ты с ними. Неразумно, — едва ли не пропел вмиг преобразившийся Силин, определенно упивающийся моментом и будто бы остро сожалеющий, что лишь одинокая капля крови из пореза скатилась по даже взмокшей шее и груди резко остывшего горячего парня, а не всё вокруг стало вдруг красным от фонтана его крови. — А ты, Кокос, передай уже своим, что я хочу поскорей продемонстрировать: кто достоин держать в своих руках теневую власть над городом, а кто лишь временное досадное недоразумение. Или я и дальше буду появляться рядом в самые неподходящие моменты и унижать тебя, слабый ты, но шумный щенок, возомнивший себя настоящим мужчиной.