Это мы не проходили
Шрифт:
— Понимаю, — сказала Наталья Ивановна, и было видно, что учительница с трудом сдерживает ярость. — Кто может ответить на вопрос?
Поднялось восемнадцать рук.
— Восемнадцать, — сосчитала Наталья Ивановна. — И почти все мальчики. Колосова, к доске! — скомандовала она.
Опросы на уроках литературы и истории проходили блестяще. Валя Кулешева и Оля, сидевшие на задних партах, то и дело облегченно вздыхали, когда местные преподавательницы говорили отвечавшим ученикам:
— Садись, «отлично».
Или:
— Садись, «хорошо».
А в кабинете физики не способная к пониманию ее высочайших проблем ученица Колосова ликующе заканчивала на доске выведение сложной формулы.
— Отсюда следует… — сказала она и, написав то, что отсюда следовало, с такой радостью поставила точку, что даже мел раскрошился.
— Теперь поняла? — облегченно вздохнув, спросила ее Наталья Ивановна.
— А как же! — расплылась в благодарной улыбке Колосова.
Юра смотрел изумленно на «неспособную» ученицу.
— Получайте девятнадцатую! — между тем продолжала Наталья Ивановна. — Звягинцева, к доске. Смелее, смелее. Вера, что ты там застряла? Сейчас получите двадцатую.
В кабинете биологии Галина Петровна, прежде чем начать опрос, с удивлением разглядывала Ленин класс. Дело было не только в том, что ребята сидели не так, как она посадила их когда-то. Произошло нечто более значительное: многие ребята сидели на партах рядом с девочками. В каком-нибудь другом классе Галина Петровна не удивилась бы этому, но здесь такого не бывало никогда.
Митя Красиков по-прежнему сидел на последней парте. Рядом с ним Галина Петровна с изумлением увидела Милу Ходзицкую. Мила спокойно выдержала неодобрительный взгляд учительницы биологии.
Тишина в классе показалась Галине Петровне несколько подозрительной. У ребят были какие-то напряженные лица.
Увидев, что «волевая натура» Вика сидит по-прежнему на первой парте, но не одна, а с Понтрягиным, Галина Петровна слегка успокоилась. Вызвав Вику отвечать, она привычно задала вопрос, который, наверно, задавала тысячу раз в своей жизни:
— Расскажи нам, что ты знаешь об условных и безусловных слюноотделительных рефлексах?
Завуч была так уверена в блестящем ответе, что даже не смотрела на девочку. Механически она раскрыла журнал и против фамилии Сергеевой поставила пятерку.
Но Вика молчала.
— Ну, что же ты? Вспомни об опытах Павлова, — помогла девочке учительница, еще не оторвавшись от журнала.
Вика продолжала молчать. Тогда Галина Петровна недоумевающе посмотрела на нее. Девочка отвела взгляд.
— Хорошо, — медленно сказала учительница. — Вспомни, какую операцию делал животным Павлов, чтобы доказать рефлекторный характер отделения желудочного сока.
— Галина Петровна, — наконец нарушила молчание Вика, — когда вы нам объясняете, я все-все понимаю, а вот когда…
По классу пронесся шумок.
— Садись, Сергеева, — тихо сказала Галина Петровна. — Сидоров!
Сидоров вскочил довольно бодро и так же бодро заявил:
— Я тоже не понял, Галина Петровна!
— Клава Горелова! — поднимала свою «когорту» заведующая учебной частью.
— Не поняла.
Класс зашумел.
— Галина Петровна! — встала Лена со своего места на последней парте. — Я уже задавала этот вопрос Клаве Гореловой, и она отвечала блестяще. Не знаю, чем объяснить, но…
— Вы не знаете, а я знаю, — резко прервала девушку Галина Петровна. — Понтрягин!
Этот стоял потупившись и тоже молчал.
— Ну что, и ты не понял, чем отличаются условные рефлексы от безусловных?
— Не понял, — прошептал Понтрягин.
Вика с победоносным видом осматривала класс, охваченный возбуждающим духом веселого неповиновения.
— Может, хватит? — шепотом спросила Клава Горелова своего соседа, эдакого лохматого парня — «каланчу». — Противно, она же хорошая. — Клава кивнула на Лену.
— Я люблю, когда «хай», — беззаботно ответил сосед и тихонько замычал, так, чтобы поддержать общий шум и в то же время не выделиться из него. Потом он даже приоткрыл рот, как бы улыбаясь, но мычать продолжал.
— Громче, Понтрягин! — крикнула Галина Петровна. — Или тебе так стыдно, что ты принял участие в отвратительном сговоре, затеянном Сергеевой, что даже голос потерял?!
Это заставило класс примолкнуть.
Проницательность Галины Петровны произвела впечатление.
— А ведь иные думают, что таких деток, как вы, пряничками усмирить можно.
Эти слова Галины Петровны предназначались явно для Лены.
— Кто ответит на вопрос? — без паузы продолжала она.
Сразу взметнулись две руки: Милы Ходзицкой и Мити Красикова. Потом нерешительно подняли руки еще несколько бывших «камчатников».
— Красиков!
Митя встал, и тут Лена не выдержала, всхлипнула…
— Елена Федоровна, выйдите из класса! — непроизвольно вырвалось у завуча.
Класс притих.
— Я хотела сказать: подождите меня в учительской.
Лена медленно шла между стеклянными шкафами, и до нее доносился Митин голос:
— Условные рефлексы есть у животного и у человека не от рождения. Они приобретаются в течение жизни. Этим условные рефлексы отличаются от безусловных, которые передаются потомкам от родителей. Павлов…
— Достаточно, Митя, — услышала Лена, по щекам которой текли слезы.
— Ходзицкая нам расскажет об опытах Павлова.
Но голоса Милы Лена не услышала. Вместо него до слуха девушки донесся тревожный гул класса. Лена обернулась и увидела, как, слегка покачнувшись, Мила стала медленно опускаться на скамью. На ее лице выступили капельки пота.