Это (не) твой ребенок
Шрифт:
Дальше все как во сне.
От воспоминаний его отвлекает непонятный шум у входной двери. То ли кто-то скребется в дверь, то ли пытается открыть ее ключом.
— Что бы это могло быть? На ветер не похоже.
Павел не спеша встает с постели. Ночь. Темно, хоть глаз выколи. Не включая свет, подходит к двери. Пытается разглядеть, что там происходит. Не выдерживает. Распахивает дверь. Он не верит своим глазам.
Перед ним стоит Марина. Продрогшая, слабая. В руках сжимает что-то похожее на наспех запеленатого в больничный
— Паша, — произносит она из последних сил, которые уже покидают ее. Он едва успевает подхватить ее вместе с ребенком и усаживает в кресло.
— Марина? Ты почему здесь? И чей это ребенок?
Она дрожит от холода, ее колотит нервный озноб. Павел принимает из ее рук дитя, бережно кладет его на диван. Бежит в детскую. Дрожащими руками набирает распашонки, чепчики, одеяльце.
Взволнованно наблюдая за женой, он неумело укутывает крохотное существо, личико которого от холода стало синюшным.
Кое-как справившись с укутыванием ребенка, Павел бросается к жене. Пытается согреть ее руки. Укутывает ее в теплый халат, растирает руки, ноги.
Марина смотрит на все его движения блаженным взглядом. В глазах — счастье, на губах улыбка.
— Мариша, — повторяет он свой вопрос, — чей это ребенок?
— Пашенька, ты что не видишь? Это же наша Алиса. Ты не узнал ее?
Ребенок заплакал.
— Видишь, она откликается на свое имя.
— Это не твой ребенок, Мариша! Наша дочка умерла! Опомнись. Девочку надо немедленно вернуть в больницу. — Он берет на руки малютку, которая продолжает плакать.
— Мариша, это не твой ребенок, — повторяет Павел, стараясь говорить спокойно, но убедительно. — Младенца надо вернуть.
— Нет! Ты не сделаешь этого! — Она вскакивает с кресла и с непонятно откуда взявшейся силой резко выхватывает громко плачущую малышку из рук мужа. Глаза горят безумием.
Да, это безумие, понимает Павел.
Он обнимает жену, осторожно, чтобы не вызвать агрессию, усаживает ее в кресло.
— Не смей ее трогать! — кричит Марина, все сильнее прижимая надрывающуюся от крика кроху. — Ты не узнал собственную дочку! Не подходи ко мне! — Предупреждая его желание забрать ребенка, она укрывает малютку своим телом.
— Тише, тише, родная, ты разбудила нашу девочку, — уговаривает Павел, лихорадочно соображая, как отнять у нее ребенка. — Давай ты переоденешься во все домашнее. Надо покормить девочку.
— Девочку? Ты даже имени ее не помнишь! Это ведь наша Алиса. Доченька моя родная, любимая. — Марина зацеловывает ребенка, укачивает ее. Сама раскачивается словно маятник.
Павел понимает, что отнять у нее ребенка, не навредив ему, невозможно.
— Марина, пройдем в детскую. Алису надо уложить в кроватку. Тебе надо отдохнуть. — Он осторожно подходит к жене. Она резко отворачивается. — Не бойся, моя хорошая, я помогу тебе. Пойдем в детскую.
Глаза Марины беспокойно забегали, она затравленно озирается по сторонам, но успокоенная тихим голосом мужа, дает увести себя вместе с малюткой, которую не отпускает ни на минуту.
В комнате тепло, уютно. Мягкий свет от ночника освещает только часть комнаты над кроваткой.
Не переставая беспокойно оглядываться, Марина при виде кроватки улыбается:
— Сейчас, мое золотце я убаюкаю тебя. Посмотри, какие чудесные вещички тебя ждут. Вот мы и дома, кровиночка моя, радость моя.
— Паша, посмотри, какая она красивая! Эти глазки, эти губки. А какие крохотные у нее пальчики. Ты моя прелесть. Не плачь. — Она уже без опаски укладывает девочку в кроватку. Сама садится рядом.
Слезы безумной радости катятся из ее глаз, она напевает колыбельную, с нежностью глядя на малютку.
Павел не мешает ей, понимая, что сейчас главное, чтобы она перестала тревожиться. Чтобы поверила, что ребенка у нее никто не собирается отнять.
— Марина, ты тоже приляг, отдохни, — ему надо, чтобы она успокоилась. Садится рядом с женой, обнимает ее за плечи. — Поспи, моя хорошая. Тебе надо поспать.
И она поверила ему, усталость, тревога, страх буквально навалились на ее помутневшее сознание и сомкнули ее веки.
Павел тихо вышел из комнаты.
— Что делать? Куда сообщить? В больницу или сразу в полицию? — Подумав с минуту, позвонил Лаврецкому, в двух словах рассказал о случившемся.
— Что мне делать? Она вне себя. Я боюсь за них обеих.
— Дождитесь меня, пока никуда не звоните, — Лаврецкий был собран, его действия были решительными и конкретными. — Назовите мне Ваш адрес. И ни на секунду, Вы слышите меня, ни на мгновение не оставляйте жену без присмотра. Я выезжаю. Дальше определимся.
До приезда Лаврецкого, казалось, прошла целая вечность. Павел сел на стул рядом с кроваткой ребенка, напротив на диванчике прикорнула в неудобной позе Марина. Сон ее был тревожен. Она то и дело вскрикивала, что-то бормотала во сне.
Павел перевел взгляд на девочку. Она отогрелась в тепле и спокойно посапывала, улыбаясь чему-то во сне.
— Разве такие маленькие дети улыбаются, — подумал Павел, и сам улыбнулся этому милому беспомощному созданию. На мгновение он представил себе, что это их дочь. — Нет, нет, даже и думать об этом не смей! Надо скорее вернуть ее матери.
— Бедная Марина, что творилось в ее голове, когда она пошла на это страшное преступление. Ведь ее могут посадить! Я не допущу этого. Она не в себе. Она не ведает, что творит.
В дверь позвонили:
— Значит так, — голос Лаврецкого был строгим, не допускающим возражений. — Сейчас Вы позвоните Резнику Ивану Ильичу. Это ее лечащий врач. Опишите ситуацию и передадите мне трубку. Вы все поняли?
Павел кивнул. Нервы, казалось, вот-вот зазвенят от напряжения и страха за Марину, за эту крохотную девочку, непонятно как оказавшуюся у них в доме.