Это не ваша дочь
Шрифт:
– С нами? – Она вымолвила это слово так тихо, что казалось, его нашептал легкий вечерний ветерок.
– Вы же понимаете, после того как мы откроем Кайле правду, нам незачем уже будет изображать любовные отношения.
– Да, незачем.
– А мне будет этого недоставать.
– Но ведь мы же будем общаться через Кайлу.
– Я не то имею в виду. – Замолчи, Сэм, приказал он себе. Она ясно изложила свои позиции. Для нее ты – отец Кайлы, и не более того. Вот и все.
Так следовало из ее слов. Но глаза говорили другое. Эти глаза он знал достаточно хорошо. В течение тринадцати лет он что ни день видел точно такие же на лице своей дочери. И научился читать в них. Кайла никогда не могла скрыть от него свои самые потаенные мысли, не удастся это и Марсии. А слова ее находились в вопиющем противоречии с глазами. Глаза сияли от глубины чувств и скрытой страсти.
Он взял ее руку, и она не воспротивилась, но все же нашла силы сказать:
– Я не могу.
Тут грохнула входная дверь, и Марсия отпрянула в сторону.
– Ох уж эти дети! – проворчат Сэм.
– Папа!
К нему со всех ног бежала Кайла, бледная, с широко раскрытыми глазами, в которых застыл испуг.
Сэм и Марсия мигом вскочили с земли. Ее лицо в точности повторило мину Кайлы, но Сэм успел заметить, что Кайла не хромает, не истекает кровью, а значит, ничего страшного не произошло. Марсия же по неопытности еще не знала, что в возрасте Кайлы многие пустяки воспринимаются как трагедия. Девочка кинулась Сэму на шею.
– Ну, ну, принцесса, – приговаривал он, гладя ее по спине. – Успокойся. Папа с тобой. Лучше расскажи, что случилось.
– Ее мать сказала… – Девочка вцепилась в его шею с такой силой, словно от этого зависела ее жизнь. – Мать Рейчел?
– Нет. – Кайла оторвала руки от его шеи, но продолжала жаться к нему. Губы ее дрожали, глаза подозрительно увлажнились. Если она не плакала, то лишь из-за появившегося у нее недавно правила – «я уже большая», – исключавшего слезы даже при самых больших неприятностях. – Нет, мать Марсии.
Сэм похолодел.
– Что же сказала моя мать?
Кайла упорно глядела на отца, словно не замечая Марсии.
– Она… сказала ужасные вещи.
Злость, боязнь, огорчение разом навалились на Сэма. Ему не было нужды спрашивать, какие ужасные вещи услышала его дочка. Горло его сжало как клещами, и он не мог вымолвить ни слова.
– Моя мать звонила тебе по телефону?! – воскликнула Марсия. Тут раздался громкий мужской голос:
– Сэм!
У задней двери на верхней ступеньке крыльца стоял Джордж.
– Зайдите все сюда на минуту. – Джордж старался говорить спокойно, но это ему не удавалось.
– Да, папа, пойди поговори с той женщиной и заткни ей рот.
Та женщина? Эти слова железными шипами впились в грудь Марсии. Ведь так Рейчел называет свою мачеху.
Марсии почудилось, что земля под ее ногами заколебалась – вот-вот разверзнется и поглотит ее.
Она же просила мать не приходить на день рождения, не звонить по телефону и вообще не пытаться войти в контакт с Кайлой. Она сделала все возможное, чтобы отвоевать свое счастье. Бесполезно.
– Они в комнате Кайлы, – сообщил Джордж, придерживая дверь перед Сэмом и Кайлой. При виде Марсии он, однако, заколебался, словно не зная, стоит ли ее впускать. Марсия решительно распахнула дверь и сквозь толпу гостей прошла вслед за Сэмом и Кайлой. На пороге она остановилась.
Ее мать, маленькая женщина с гладко зачесанными каштановыми волосами, стояла у окна на фоне белых сборчатых штор.
Пройдя мимо нее, Джордж уселся на кровать, рядом со своей женой, бледностью щек спорившей с белым, под стать шторам, покрывалом.
В светлой и прохладной комнате Кайлы атмосфера была предгрозовая.
– Что ты здесь делаешь, мама? – спросила Марсия.
– Вот именно, – откликнулся Сэм. – Насколько мне известно, вас просили не приходить.
– Она действительно ваша мать? – спросила Кайла. Это были первые слова, с которыми Кайла обратилась к Марсии после того, как выбежала во двор. Вполне естественно, впрочем, что она обратилась за утешением к вырастившему ее отцу, а не к женщине, с которой познакомилась совсем недавно, хоть та и претендует на место ее матери.
Нет, она, Марсия, так и не вошла в жизнь Кайлы. И в жизнь Сэма тоже. Последнее огорчало ее столь же сильно.
Она была уже не в состоянии держать свои чувства в узде. Сэм ей нравился. Это было как наваждение: она всей душой желала иметь Кайлу своей дочкой, а Сэма – ничуть не меньше – другом и возлюбленным.
Наконец она призналась себе, что испытывает это желание давно. Сейчас, когда вселенная вокруг нее рушилась, любить Сэма казалось ей делом вполне естественным.
Ее мать между тем вышла на середину комнаты.
– Я решила прийти тебе на помощь, дорогая, – заявила она. – Ты ведь пошла в отца, такая же рохля. Вечно мне приходится все решать за тебя.
– Выйдем в коридор, мама, и там поговорим. – Марсия старалась сохранять спокойствие.
– Только не сейчас, милая. Я хочу познакомиться с моей внучкой. – Она повернулась к Кайле и погладила ее по волосам, но та только крепче прижалась к Сэму. – Я не ваша внучка. Уходите!
Марсию как кнутом стегнули. Словно оскорбили не мать, а ее.
– Пожалуйста, мама, выйдем на минуту.
Энн одарила всех присутствующих улыбкой и пожала плечами.
– Никогда ни в чем не могла отказать своей дочери.
Она вышла, и Марсия закрыла за ними дверь, словно отгораживаясь от людей, которых они с матерью так обидели.
– Это ты во всем виновата, – накинулась Энн на Марсию. – Если бы ты последовала моему совету и заставила этого человека еще несколько недель назад открыть Кайле глаза, сегодняшней безобразной сцены не было бы.
– Если бы я последовала твоему совету?! – вскричала Марсия, теряя остатки самообладания, хотя это никогда добром не кончалось. – Да какое это имеет значение, если ты в любом случае поступаешь по-своему. Ты всегда брала надо мной верх!