Это сладкое слово – Камчатка
Шрифт:
Уломать в это время года кого-нибудь из мужиков на незапланированную ходку в лес? – голый Вася.
Г л а в а Т Р Е Т Ь Я
Они выступили на рассвете. Они, поскольку сразу же по своему возвращению с мартовских учётов Груздев, наконец-то, приобрёл себе постоянного компаньона и спутника – двухмесячного щенка зверовой лайки.
Сколько он се6я помнил, ему всегда хотелось иметь настоящую собаку. Но чистюля-мама на горячие сыновьи просьбы «завести собачку» неизменно отвечала категорическим «нет». А у дедушки на Дону,
И будь его воля, он бы взял себе щенка в день своего водворения в собственном домике, ещё прошлой весною. Но здешние зверовые лайки, совсем как волки, щенились единожды в год – преимущественно в феврале либо в марте. Так что на момент его появления в Жупанове в начале мая все до единого щенки были уже разобраны. Следующего же пополнения можно было ожидать только к февралю.
Отпущенные ему сроки Груздев использовал, чтобы получше присмотреться и к здешним собачкам, и к их владельцам. А присмотревшись, страстно возжелал заполучить щенка от суки Пикши, принадлежащей его единственному соседу по Заповедной улице – леснику Алику Лыжину. И тот щедро, по-соседски, пообещал ему первого по счёту кобелька из наиближайшего помёта – на выбор!
В конце февраля Пикша благополучно разрешилась от бремени в укромном уголке сильно захламлённых хозяйских сеней. И Алик вновь его обнадёжил: дескать, судя по разноголосому писку, щенков совершенно точно – несколько! После чего клятвенно подтвердил своё прошлогоднее обещание. Но вскорости после этого разговора и Груздев, и Лыжин, равно и всё мужское население лесничества, встав на лыжи, отправилось на три долгие недели в лес – на мартовские учёты.
Волею судеб Груздев именно с этих учётов возвратился в Жупаново последним и с горечью услышал: что весь помёт Пикши, за исключением одного, по неизвестной причине выдох, а на единственного уцелевшего щенка уже наложил свою загребущую лапу Хохол.
И вновь Груздеву в срочном порядке пришлось заняться поисками теперь уже любого щенка – какого ни предложат. Причём время им было опять настолько упущено, что ему бы по-прежнему ничего не светило, ежели б не личные его наработки и связи. Так что сначала Груздеву под большим секретом сообщили: дескать, на метеостанции «для себя» оставили не одного, а сразу двух щенков. И сразу же вслед затем до него дошли сведения: что их хозяин (он же начальник метеостанции) отбыл в кратковременную служебную командировку. Ну, а уж с хозяйкой у добра молодца имелись преимущественные шансы обделать дельце полюбовно…
Дело в том, что и начальник Жупановской метеостанции Валера, и его верная жена Людмила пребывали с Груздевым в стадии того самого хорошего знакомства, к которому бы добавить ещё чуток и… – оно перерастёт в подлинную дружбу. Но как раз поэтому Валера, между которым и Груздевым уже разгорелось азартное охотничье соревнование, вот просто так, за здорово живёшь, ни за что бы второго щенка ему не отдал. Вероятнее всего, он бы попридержал обоих до первого поля, сам бы на деле их опробовал, выбрал бы себе лучшего, а другого – от всей души! – сплавил потенциальному охотничьему конкуренту…
– Здравствуй, Людочка! – пошёл на приступ прямо с порога Груздев. – Лишь одна ты в целом мире можешь меня выручить…
– Здравствуй, Ростя. А что такое у тебя стряслось? – в кругловатых жёлто-зелёных глазах Людмилы проглядывала настороженность; и по началу разговора, и по просительной груздевской интонации она безошибочно догадалась: что ему нечто позарез от неё нужно. Жена начальника вовсе не была скаредной: она просто-напросто (чисто по-женски) опасалась угодить впросак в чуждом ей мире подлинно мужских, технических ценностей…
– Грусть-тоска меня снедает. Представляешь, цельный год я в своём домике один, как сыч, живу. И невеста что-то мне давно не пишет…
– Ну, по части невест и у нас – напряжёнка! Иришке муж только вчера очередной втык давал за излишнее кокетство с вашим братом холостяками. А я для тебя слишком старая…
– Да что ты на себя, Людочка, напраслину возводишь? Женщина чуть-чуть за тридцать – самое то! Но не подумай только, что едва муж за порог, а я уж тут как тут.
– А я-то, дура, и напряглась, и губу уж раскатала. Говори живей, зачем пожаловал? Пока совсем не осерчала…
– Да вот, собачку решил себе завести, от одиночества. И чтоб ты ничего такого про меня не подумала, то лучше б кобелька, а не сучку.
– Каку-таку собаку? Валера про второго щенка никому говорить не велел…
– Ну вот, ты ж сама и проговорилась!
– Да-а, язык мой – враг мой, – но по всему было видать, что не очень-то она по этому поводу на саму себя досадует. Ибо на непредвзятый женский взгляд щенок, хотя также и принадлежал к малопонятному ей охотничьему заводу, но являлся при этом скорее уж этаким мужниным баловством, нежели подлинной хозяйственной ценностью.
Именно в этот момент Груздев безошибочно почуял: что, пожалуй, здесь и сейчас у него выгорит. А потому счёл за благо потянуть выжидательную паузу…
– Ну, да ладно, пойдём на них поглядим. А то ведь я уже давно Валере талдычу – ни к чему нам лишний рот.
И вот перед ним вожделенные, хорошо выкормленные, полуторамесячные, молочные бутузы-щенки, которые покряхтывая и поскуливая барахтались у хозяйки на коленях. Оба – в мать! – в основном белые, розово-брюхие, но с угольно-чёрными головками и по чёрному же чепрачку на плечах и по спинке. Один чуть-чуть помощнее, другая на капельку помельче – брат и сестричка.
– Ну, и какого тебе выделить? Валера там что-то всё про кобелька толковал. Но девочка, я её Малышкой зову, у нас из пяти штук самая последняя родилась. И из всего выводка вышла самая маленькая, а потому мне её всех жальче. В общем, забирай кобелька и вали отсюдова поскорее, пока не передумала!
Боясь поверить собственным ушам, но и не заставляя упрашивать себя дважды, Груздев без лишних слов сунул щенка себе за пазуху и сделал с метеостанции ноги с такой поспешностью, что забыл толком и поблагодарить…