Это случилось осенью
Шрифт:
— Я вижу, вам удалось пережить встречу с матушкой. Лилиан улыбнулась.
— Точнее сказать, это вашей матушке удалось пережить встречу с нами.
— Было видно, что графиня развлеклась от души. Она редко терпит молодых женщин, которые в ее присутствии не трепещут.
— Если уж я не трепещу в вашем присутствии, милорд, вряд ли стану это делать при ней.
Уэстклиф усмехнулся, глядя куда-то в сторону. Две крошечные морщинки обозначились между его бровями, как будто он обдумывал что-то важное. Казалось, он молчал целую вечность,
— Мисс Боумен… — Да?
— Не окажете ли мне честь, позволив пригласить вас на танец?
Лилиан стояла не дыша, боясь пошевелиться. Она была поражена. Никогда еще Уэстклиф не приглашал ее на танец, а ведь поводов было достаточно и раньше. Он мог бы пригласить ее как хозяин дома или хотя бы просто из вежливости. Это и стало одной из причин, почему она его сначала так невзлюбила. Он считал себя слишком важным, а ее привлекательность слишком незначительной. В самых злорадных мечтах Лилиан представляла, как он пригласит ее танцевать, а она ответит сокрушительным отказом. Сейчас, когда такой случай представился, она стояла как громом пораженная, не в силах сказать ни слова.
— Пожалуйста, извините меня, — услышала она звонкий голосок Дейзи. — Я должна идти к Эви.
И сестра унеслась прочь со всех ног. Лилиан с трудом смогла выдавить из себя:
— Это испытание, придуманное графиней? Ей хочется проверить, усвоила ли я урок?
Уэстклиф тихо рассмеялся. Лилиан лихорадочно думала, что бы еще сказать. Она заметила, что многие обращают на них внимание, по-видимому, гадая, что такого она сказала графу, чтобы его рассмешить.
— Нет, — сказал он, — полагаю, это испытание для меня самого. Хочу посмотреть, смогу ли я…
Он посмотрел ей в глаза и, казалось, забыл, о чем говорил.
— Один вальс, — мягко сказал он.
Лилиан боялась, что не устоит. Слишком велико было желание шагнуть к нему в объятия. Она покачала головой:
— Мне кажется… мне кажется, это было бы ошибкой. Благодарю, но…
— Трусиха.
Лилиан вспомнила, как она сама обвиняла графа в трусости. Так же, как и он тогда, она не смогла устоять перед вызовом.
— Не понимаю, почему сейчас у вас возникло желание потанцевать со мной, если раньше его не было?
Она сказала больше, чем хотела. Лилиан проклинала свой глупый язык, а задумчивый взгляд графа блуждал по ее лицу.
— Я хотел, — сказал он вдруг. — Однако всегда находилась основательная причина этого не делать.
— Почему?
Уэстклиф взял ее затянутую в перчатку руку.
— Вряд ли стоило приглашать, если у вас наготове был отказ.
Ловко заставив ее взять его под руку, граф повел Лилиан в центр зала, где уже танцевали пары.
— У меня не было наготове отказа. Уэстклиф посмотрел на нее с сомнением.
— Значит, вы бы согласились?
— Могла бы.
— Сомневаюсь.
— Я приняла ваше предложение, правда?
— У вас не было выхода, долг чести. Она не смогла сдержать смех.
— Какой
— За телячью голову, — ехидно напомнил он.
— Ну, если бы в вашем доме не подали эту гадость на первое, меня не пришлось бы спасать.
— Вас не пришлось бы спасать, не будь у вас такой слабый желудок.
— Вы не должны упоминать части тела в присутствии дамы, — ловко парировала она. — Так сказала графиня.
Уэстклиф усмехнулся.
— Учту на будущее.
Увлеченная их пикировкой, Лилиан ответила озорной ухмылкой. Однако ей вдруг стало не до смеха. Оркестр заиграл медленный вальс, и Уэстклиф повернул ее лицом к себе. Ей казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет у нее из груди. Она посмотрела на руку в перчатке, которую протягивал к ней граф, и не могла заставить себя взять ее. Нельзя же допустить, чтобы он схватил ее при всех! Лилиан боялась, что он прочитает по лицу все, что она думает.
Через минуту она услышала его низкий голос:
— Возьмите меня за руку.
К своему изумлению, она повиновалась. Дрожащие пальцы коснулись его ладони.
Опять молчание. Потом он мягко сказал:
— Положите другую руку мне на плечо.
Лилиан смотрела, как рука в белой перчатке медленно устраивается на его плече, таком твердом и надежном.
— Смотрите на меня, — шепнул он.
Лилиан взмахнула ресницами. Сердце провалилось куда-то вниз, когда она заглянула в глаза цвета черного кофе, в их сумрачное тепло. Не сводя с нее глаз, Уэстклиф повел ее в вальсе. В момент первого поворота он ловко сумел прижать ее к себе поближе. Скоро они смешались с толпой танцующих, описывая круги с медлительной грацией ласточки в полете. Как и предполагала Лилиан, Уэстклиф вел уверенно, так что ошибиться было невозможно. Одной рукой он вел девушку в танце, другая властно лежала на ее талии.
Она чувствовала себя легко и уверенно, как никогда в жизни, как будто они уже вальсировали вместе тысячу раз, так гармоничны были их движения! Лилиан никогда не пробовала таких па: обратные повороты, перекрестные шаги… Но он вел ее так уверенно, что она ни разу не ошиблась, выполняя сложные фигуры без малейших усилий. Когда они завершили первый круг, Лилиан беззвучно рассмеялась. Она была пушинкой в его руках, плавно двигаясь в такт его умелым и грациозным движениям. Юбка взлетала и обвивала его ноги, а потом плавно опадала.
Казалось, переполненный бальный зал исчез, как будто они танцевали вдвоем, где-то далеко, в скрытом от посторонних глаз месте. Время от времени она чувствовала на щеке его теплое дыхание. Его тело было так близко…
Лилиан как будто грезила наяву. В ее мечтах Маркус, лорд Уэстклиф, уводил ее после бала наверх, в свою спальню. Раздевал и укладывал поперек постели. Целовал ее везде, что-то шептал, а потом любил ее и держал в объятиях, пока она спала. Фантазии о близости с мужчиной… раньше такое бы не могло прийти в голову.