Это смертное тело
Шрифт:
— Роб, — сказала она поспешно. — Джина Диккенс и старший суперинтендант сейчас вдвоем. Кстати, Джины Диккенс вообще не существует. Старший суперинтендант Уайтинг сказал Мишель Догерти, чтобы она перестала интересоваться Гордоном Джосси, и она даже не приступила к изучению его прошлого и…
— Погоди. О чем это ты толкуешь? — прервал ее Роб. — Мерри, что за черт? Кто такая Мишель Догерти?
— Я поеду в ее комнату в Линдхерсте.
— В комнату Мишель Догерти?
— В комнату Джины. У нее есть комната над чайной «Безумный шляпник». На главной улице. Ты знаешь, где это? Чайная у дороги…
— Конечно знаю, — сказал Хастингс. — Но…
— Там должно быть что-то, чего я в прошлый раз не заметила. Ты встретишь меня там? Это важно, потому что я видела их вдвоем. Возле дома Гордона. Роб, он приехал, пошел в загон, и они там стояли и разговаривали…
— Уайтинг?
— Да, да. Кто ж еще? Это я тебе и стараюсь втолковать.
— Мерри, Скотленд-Ярд вернулся. Женщина по имени Хейверс. Тебе нужно ей позвонить. У меня есть номер ее телефона.
— Скотленд-Ярд? Роб, да разве мы можем им доверять, если не доверяем Уайтингу? Все копы одинаковы. Уайтинг разговаривает с Джиной Диккенс, которая на самом деле вовсе и не Джина Диккенс. Во всяком случае, мы не знаем, кто она такая. Нет-нет! Нам нужно…
— Мерри! Ради бога, послушай. Я рассказал этой женщине — этой Хейверс — все. То, что ты сказала мне об Уайтинге. То, что ты принесла ему вещественное доказательство. То, что Уайтинг заверил тебя, будто все под контролем. Хейверс хочет с тобой поговорить. Думаю, она тоже захочет увидеть комнату Джины. Послушай меня.
Потом Роб сказал, что идет на собрание агистеров, пропустить которое он не может, потому что ему нужно… Впрочем, неважно, сказал он. Ему просто нужно там быть. А она должна позвонить детективу из Скотленд-Ярда.
— Нет! — воскликнула Мередит. — Нет, нет и нет! Если я сделаю это, то вряд ли она согласится войти без разрешения в комнату Джины. Сам знаешь.
— Войти без разрешения?! — переспросил Роб. — Мерри, что ты задумала?
Он стал просить, чтобы Мередит его дождалась. Он встретит ее у чайной «Безумный шляпник» сразу после собрания. Он приедет туда так быстро, как сможет.
— Не делай ничего безумного, — взмолился Хастингс. — Обещай мне, Мерри. Если с тобой что-нибудь случится…
Он замолчал.
Сначала Мередит ничего не сказала, потом пообещала и сразу закончила разговор. Она решила выполнить обещание и дождаться Роба Хастингса, но когда доехала до Линдхерста, поняла, что ожидание не для нее. Ждать она не может. То, что есть в комнате Джины, должно попасть к ней.
Мередит припарковалась возле музея Нью-Фореста и помчалась по Линдхерст-Хай-стрит к чайной «Безумный шляпник». Заведение было открыто, народ входил и выходил, и никто не обратил внимания на Мередит, когда она проскользнула в дверь рядом с чайной.
Она быстро поднялась по лестнице, но на площадке стала действовать осторожно. Постояла у двери напротив комнаты Джины, прислушалась. Там было тихо. На всякий случай она постучала. Никто не ответил. Хорошо: стало быть, свидетелей того, что она сейчас сделает, не будет.
Мередит порылась в сумке в поисках банковской карточки. Руки ее стали скользкими. Нервы, должно быть. Вторжение в комнату Джины представлялось ей сейчас более опасным, чем в прошлый раз. Тогда она испытывала лишь подозрения. Сейчас у нее была уверенность.
Мередит достала карточку и дважды ее уронила, прежде чем сумела отворить дверь. Она еще раз осмотрела коридор и только потом вошла в комнату.
Вдруг слева от Мередит что-то шевельнулось. Она ощутила движение воздуха, мелькнуло что-то темное. Дверь позади нее затворилась, и Мередит услышала, как щелкнул засов. Она обернулась и увидела незнакомца. Мужчину. На какое-то мгновение, на долю секунды, ей показалось, что она вошла не в ту комнату, что комната сдана кому-то другому и Джина никогда не жила над чайной «Безумный шляпник». А потом мозг подсказал ей, что она в опасности, потому что человек схватил ее за руку, развернул и грубо заткнул ей рот рукой. Она почувствовала, как что-то прижалось к ее шее. Это «что-то» было опасно острым.
— Что мы здесь делаем? — прошептал он ей на ухо. — И что собираемся сделать?
Как только позвонили из Скотленд-Ярда, Гордон Джосси понял, что с Джиной все закончено. Утром еще был момент в кухне, когда отрицания Джины насчет Джемаймы почти убедили его в том, что она говорит правду, но после того как инспектор Хейверс позвонила ему и спросила, почему Джина не приехала в ее гостиницу в Суэе, Гордон понял, что просто ему очень хотелось поверить Джине, а на самом деле все не так. Он мрачно подумал, что это отличная иллюстрация ко всей его взрослой жизни. Были по крайней мере два года в этой жизни — после того как он встретил Джемайму и привязался к ней, — когда он представлял себе в мечтах счастливое будущее. Казалось, что его фантазия станет реальностью из-за самой Джемаймы, потому что она нуждалась в нем. Он был нужен ей, как растению нужна здоровая почва и хорошая вода, и Гордон думал, что сам факт присутствия мужчины в ее жизни для нее более важен, чем то, кем является этот мужчина. Ему казалось, что она именно то, чего он искал, хотя он и не искал вовсе. Смысла не было искать, по крайней мере в том мире, который он построил для себя — а вернее, в мире, который построили ему, — ведь этот мир мог обрушиться на него в любую минуту. А потом он вдруг увидел ее на Лонгслейд-Боттом, с братом и с его собакой. Он тоже был там с Тесс. Именно она сделала «первый шаг», как это называют. Она пригласила его в дом ее брата, который был и ее домом. Джемайма пригласила его в воскресенье на коктейль, хотя он не пил, он не мог пить и даже не пытался делать это.
Он поехал из-за ее глаз. Смешно теперь подумать, что он поехал в Берли посмотреть на нее, но это было именно так. Гордон еще ни разу не видел человека с глазами разного цвета, и ему нравилось рассматривать их, во всяком случае, он так себе сказал. Итак, он поехал. А все прочее… Какая разница? Все прочее привело его к тому, где он оказался сейчас.
За те месяцы, что он ее не видел, ее волосы стали длиннее. Они казались чуть светлее, но, возможно, его подвела память. Что до остального, то это была Джемайма, такая, как и всегда.
Сначала он не понял, почему она выбрала для встречи кладбище в Стоук-Ньюингтоне, но когда он увидел это место, с виляющими тропинками, полуразрушенными памятниками и обильной растительностью, то понял: Джемайма не хочет, чтобы ее видели с ним рядом. Это должно было приободрить его относительно ее намерений, но все же ему хотелось услышать это из ее уст. Еще ему хотелось, чтобы она вернула ему монету и камень. Он намерен был держать их у себя. Если они останутся у нее, то неизвестно, что она решит с ними сделать.