Это все о Боге История мусульманина атеиста иудея христианина
Шрифт:
В Еврейской Библии [56] мы читаем о народах, племенах, семьях и отдельных личностях, которым было во что верить. Зачастую объектами их веры становились статуэтки из дерева, камня или глины, символизирующие то, что эти люди считали безопасным, определенным, дарующим жизнь. В иудейских священных писаниях они названы идолами, или кумирами. Сегодня жизнь не стала более определенной, и хотя мы уже не пытаемся справиться с ее загадкой, поклоняясь статуэткам, у нас тоже есть идолы, такие же маленькие и хрупкие, как древние:
56
Христианский Ветхий Завет. — Прим.
«Я должен радовать своих родителей».
«Я должен радовать моего духовного наставника».
«Я должен опорочить человека, который выставил меня некомпетентным».
«Я должен опорочить людей, не согласных с моими убеждениями».
«Я должен заработать много денег, чтобы чувствовать себя спокойно».
«Я должен совершить множество добрых дел, чтобы Бог любил меня».
«Если этот человек не любит меня, значит, не полюбит никто».
«Если эта религиозная община не принимает меня, значит, никто не примет».
«Если я не получу эту работу, значит, я неудачник». «Если я не достигну такого положения в моей церкви или синагоге, я потерпел фиаско».
Если мы дорожим своими идолами, как абсолютным источником ценности и власти в нашей жизни, они начинают вести собственную жизнь, притягивать наши осознанные мысли, формировать наши предположения, выстраивать целые системы убеждений в свое оправдание, создавать собственные законы и определения успеха и фиаско. В конце концов они сводят нашу жизнь к ограниченному, но всемерно важному поводу для беспокойства.
Если чужие идолы могут показаться нам нелепыми, то нашим собственным мы придаем огромный смысл. Небожества создают вокруг нас поле иллюзий. Мы начинаем рассуждать, чувствовать и вести себя так, чтобы оберегать и оправдывать центральное положение наших идолов в нашей жизни. Апостол Павел, самый известный из авторов Нового Завета, говорит, что трагедия жизни, которую живут ради не–божества, — одна из форм рабства. Когда мы поклоняемся идолу, по мнению Павла, происходит одно из двух. Мы можем сокрушить нашего идола, возложив на него непомерные надежды. Ожидая, что работа всегда будет для меня источником высшей радости, я испорчу себе здоровье, причиню вред отношениям, лишь бы преуспеть, и все это в конечном счете отразится на работе. Если я рассчитываю, что успех моего ребенка придаст мне значимость, или жду, что супруг или супруга придаст лично мне ценность, эти ожидания обременяют моих близких, сокрушают их и разрушают мою семью. Ничто и никто не может выдержать тяжесть надежд и сыграть роль Бога в нашей жизни.
Если же мы не сокрушаем своих идолов, они сокрушают нас [57] . Они становятся нашими функциональными хозяевами, мы служим им, повинуемся им, потому что верим: они необходимы нам, чтобы жить. Подкрепляя свою преданность не–божествам, мы вкладываем в них все больше и больше, и чем больше отдаем, тем требовательнее они становятся. Мы никогда не удовольствуемся тем, чего хотим, и не сможем получить то, в чем нуждаемся.
То же самое справедливо для религии.
57
Я глубоко признателен богослову и пастору пресвитерианской церкви Искупления в Нью–Йорке Тимоти Келлеру за сведения об этом библейском понятии идолопоклонства с евангелической точки зрения.
Идолопоклонство религии
Для большинства религиозных людей превосходство выбранной веры превратилось в аспект собственной религии, не подлежащий передаче. А когда такую ценность приобретает что–то помимо Бога, возникает идол.
Иудаизм — не Бог. Христианство — не Бог. Ислам — не Бог.
А все, что не Бог, то есть любое не–божество, может быть идолом. Следовательно, иудаизм, христианство и ислам могут быть идолами. Даже в своей самой совершенной форме, даже в наилучшем проявлении они все равно не Бог.
Я
Бегство к Богу — в той же мере отход от религии, как и бегство к ней.
Если Бог всегда будет чем–то большим, чем наши представления о Боге, можно ли пользоваться «номинальным Богом», чтобы оправдывать позиции, действия, ритуалы, нравственные нормы, идущие в обход «Бога по сути»?
Это не одно и то же. С помощью номинального Бога мы можем предать Бога по сути. Я видел такое в моей мусульманской семье, в моей христианской церковной семье — буквально повсюду, где пребывал. Я видел, как Богом пользуются, чтобы принудить человека к браку («Бог хочет, чтобы мы были вместе»), оправдать пренебрежение родительскими обязанностями («у меня нет времени на тебя, потому что я служу Богу»), чтобы продать товар («несите весть о Боге, покупая наши футболки и наклейки для бамперов»), чтобы оправдывать войны и разрушения («мы призваны защищать честь Бога!») и так далее, и тому подобное — возможности неисчерпаемы. Наши представления о Боге жизненно важны для нас, но только если мы сознаем, что они — не Бог как Он есть.
До конца наших религиозных дней мы должны помнить часто цитируемую молитву Майстера Экхарта: «Боже, избавь меня от Бога».
Хотя в Библии встречи с Богом возможны, а наши разговоры о Боге могут быть исполнены смысла, Библия также утверждает, что нам никогда не постичь сущность Бога и не охватить разумом Его существование. Любая предпринятая попытка будет отрицанием верховности Бога, а наши встречи с Богом и разговоры о Нем — идолопоклонством.
Однако в индуизме предпочтение отдано иному толкованию слова «идол» (мурти, буквально «форма»). Индуисты воспринимают многочисленных идолов как мириады аспектов единственной реальности, так что ни один из них сам по себе не может быть всеобъемлющим или ограничивающим целое. Вот почему индуисты утверждают, что следует произносить «нети, нети» («не то, не это») прежде, чем сказать что–либо о божественном. Таким образом, формы — всего лишь многочисленные окна в единственную реальность. Вот почему в буддизме нет концепции Бога и божеств, зато есть «абсолют» или «абсолютная реальность» — благодаря этому удается избежать искушения исказить представления о Боге или даже использовать их для какой–либо цели. Дзец–бумисты готовы даже сжечь все священные писания и убить Будду, чтобы не поддаться искушению. Для индуистов и буддистов человеческая концепция Бога полезна только потому, что необходима. Этой «мудростью смирения» не следует пренебрегать и монотеистам, вера которых основана на конкретной истории о действиях Бога и откровении человечеству. Мы уже не раз наблюдали это: стоит кому–либо заявить об исключительном постижении Бога, это оборачивается бедой. Так бывает, даже когда Бога описывают как чистую благодать, ничего, кроме любви, или как распятого Христа в случае с бесценными учениями христианства. Реформатор Жан Кальвин говорил, что «человеческому сердцу свойственно творить кумиров».
Все мы были идолопоклонниками в своих религиях. Все использовали Бога, чтобы приобрести земли, власть и влияние, и называли это ревностным служением.
Спасение наших религий
Когда мы ощущаем в жизни пустоту, когда содержательная пустота, наполняющая наше существование, гнетет нас, мы спешим заговорить о Боге. Забывая, что в своих речах о Боге мы говорим не о Нем самом, а только о наших представлениях о Боге, мы торопливо заполняем эту пустоту религией. А если бы вместо того чтобы отводить себе роль людей, способных объяснить Бога остальным, мы воспринимали нашу жизнь как пустоту, в которой говорит Бог?