Шрифт:
1
Виски со льдом посреди пустыни – нереально. Примерно так и выглядела просьба Николаса Линдера – нереальной, но Вячеслав внимательно выслушал его, не перебивая. Перебивающий человек создает впечатление чего-то несерьезного. Впрочем, данная точка зрения может быть ошибочной, просто Вячеславу не безразлично, какое создастся о нем мнение (о, как много значит здесь репутация). Вячеслав шел, тактично на шаг отставая от него, секретарь мистера Линдера вообще сзади скользил, как шлейф. Линдер сразу определил дистанцию между собой и
– Ну, вот, пожалуй, и все, – сказал Линдер, когда они подошли к столику на лужайке под огромным деревом. На белоснежной скатерти только клубника в вазе и шампанское в ведерке. Линдер пригласил присесть: – Прошу вас, господин Алейников.
Вячеслав уселся в плетеное кресло, догадавшись, что скромный стол накрыт для него. Не густо, а он не завтракал, перехватил на ходу чашку кофе. Несмотря на жару, после поставленных задач, обманувших ожидания Вячеслава, неплохо бы хряпнуть рюмашку холодненькой водочки, закусить соленым огурцом и сальцем из морозилки. Это тоже неосуществимая мечта, ибо Вячеслав находился… страшно подумать. В Бразилии! Наши остряки немедленно бы пошутили: в Бразилии, где много диких обезьян. Пока Вячеслав ни одной обезьяны, даже прирученной, здесь не видел, диких тем более.
– Вы согласны, господин Алейников? – спросил Линдер.
Вячеслав поднял на него глаза, медленно втягивая носом воздух в легкие, а по сути, размышляя, как ответить Линдеру, чтоб тот не послал его прямиком туда, откуда он прибыл. Когда еще удастся побродить по бразильской земле, искупаться здесь в океане? Наверное, больше никогда. А шум прибоя так заманчиво лез в уши…
Встретившись глазами с Линдером, Вячеслав немного расслабился. Этот господин в свои годы недурственно сохранился. Он высок и прям, в меру худ, нетороплив – да, но при всем при том энергичен, не лишен располагающей притягательности. Вот поэтому Вячеслав и почувствовал себя более-менее сносно, не заметив надменности, ведь когда летел сюда, изрядно волновался: не приходилось ему запросто беседовать с господами такого ранга.
– Вам надо подумать? – расценил по-своему паузу Линдер.
А что тут думать? Извините-с, дело дохлое – ответ готов. Вячеслав, положа руку на сердце, расстроился. Пять лет прожил в Америке, ему исполнилось тридцать пять, а знаменитая американская мечта упорно игнорирует его, хотя он манны с неба никогда не ждал. И вдруг звонит друг: есть работа, выполнишь задание – получишь кучу баксов, свяжись по такому-то телефону, там о тебе знают. Связался, прилетел, а задание из области фантастики: поезжай в Россию, найди то, не знаю где. Но старик смотрел на него с тем ожиданием, будто Вячеслав – его последняя надежда, неловко отказывать.
– М-да, – кивнул он. – Надо подумать. Задача очень сложная…
– Я знаю, дело сложное, – согласился Линдер. – Но ничего невозможного нет. Мне кажется, человеку из России, особенно такому, как вы, будет проще этим заняться.
Вячеслав отвлекся на слугу в белых перчатках и смокинге (в жару-то), разливающего
– А раньше вы не пробовали искать?
– С тех пор как убедился, что в России действительно наступили перемены, активно вел поиски. Девять лет. Раньше боялся навредить ей.
– Ну вот видите, девять лет!.. – развел руками Вячеслав и тут же опустил их на колени.
Черт, это от неуверенности он то руками машет, то по сторонам глазеет, то говорит невпопад. Удивительное дело: мистер Линдер сидит почти без движений, а совершенно раскован.
– Человек – не иголка, – сказал Линдер.
– Просто вы плохо знаете, как у нас легко затеряться.
– Не так плохо, как вы думаете. Я бежал из Советского Союза в пятьдесят шестом. И не понаслышке знаю, как легко люди там пропадали.
Вот откуда его безупречный русский!
– Простите, – счел своим долгом извиниться Вячеслав.
– Не стоит извиняться, – улыбнулся Линдер. – Вы, человек другого поколения, даже не представляете, как жилось в то время, хотя, наверное, и слышали. Не всем желающим удалось удрать оттуда. Давайте, господин Алейников, чокнемся по-русски.
Чокнулись, выпили. Линдер – глоток, Вячеслав только на половине вспомнил, что пить до дна в этих кругах не принято, а холодная газировка с легкими градусами классно охлаждала, но он остановился. Треклятое волнение, будто на экзамене, от которого зависит вся его дальнейшая жизнь, а ведь уже не зависит.
– В пятьдесят шестом? – переспросил он. – Вы представляете, сколько ей лет? – При условии, что она вообще жива.
– Столько же, сколько мне: семьдесят восемь.
Вячеслав чуть не поперхнулся и не сказал: дедушка, по статистике, у нас так долго не живут, а если живут, то в горах, где орлы летают. Вовремя спохватился.
– Боюсь, когда вы ее найдете… немного… разочаруетесь.
И опять невпопад. Бестактность. Ну не прошел Вячеслав школу учтивости. Взял и грубо намекнул: ни бабушка вас не узнает, ни вы ее, разве что испугаетесь оба друг друга.
– Вы только найдите, а уж я не разочаруюсь, поверьте.
Старик сказал это так тихо и так проникновенно, что у Вячеслава дрогнуло сердце. Вместе с тем он терялся в догадках: на фиг ему бабка из России? Для любви, пардон, возраст не тот и у него, и у нее.
– Я понимаю, она, быть может, не дожила до этого дня, – между тем продолжил Линдер, – но хочется верить, что жива. Нет, верю. Мне вы симпатичны, господин Алейников, я бы очень хотел, чтобы вы, именно вы взялись за поиски. Я справлялся о вас, получил самые положительные рекомендации. В России вы занимались поисками, не так ли?
– Поисками преступников, – уточнил Вячеслав. – К тому же я был рядовым работником милиции и, как у нас говорят, звезд с неба не хватал.
Классно ввернул и про работу, и про звезды. Это намек: я не справлюсь.