Этот бессмертный
Шрифт:
– …И он состарился, а ты остался молодым. Это печально, Караги, когда есть причины ненавидеть друга.
– Да.
– А на твои вопросы я не отвечаю.
– Возможно, тебя наняли убить веганца.
– Возможно.
– Зачем?
– Я говорю только, что это возможно, а не что это так и есть.
– Тогда я задам тебе еще только один вопрос, и покончим с этим. Что хорошего, если веганец умрет? Его книга могла бы стать очень хорошим делом с точки зрения отношений между веганцами и людьми.
– Я не знаю, что в этом хорошего или плохого, Караги. Давай лучше еще побросаем ножи.
Мы
– Я вам скажу еще одну вещь, — начал я, когда мы их вытаскивали. — Я руковожу этой поездкой и отвечаю за безопасность ее участников. И я тоже буду охранять веганца.
– Это будет очень хорошо, Караги. Он нуждается в защите.
Я поставил ножи обратно на подставку и двинулся к двери.
– Мы выезжаем завтра в девять, вы знаете. Нас будет ждать несколько скиммеров на первом поле в комплексе Управления.
– Хорошо. Спокойной ночи, Караги.
– …И называйте меня Конрад.
– Хорошо.
У него в руках был нож, который он готовился бросить в мишень. Я закрыл дверь и пошел по коридору обратно. По дороге я еще раз услышал «Чок!», и это прозвучало гораздо ближе, чем в первые два раза. Звук отдавался эхом в коридоре.
Глава 4
Пока шесть больших скиммеров летели через океан к Египту, мои мысли унеслись на Кос, к Кассандре, а затем были мной с трудом собраны и обращены в направлении страны песков, Нила, крокодилов-мутантов и давно почивших фараонов — покой одного из них как раз тогда тревожил мой последний проект («Быстрая смерть настигнет его, осквернившего…» и т. д.). Потом я подумал о человечестве: о том, как оно обживает пересадочную станцию на Титане, работает в Управлении Земли, унижается на Талере и Бакабе, кое-как сводит концы с концами на Марсе и худо-бедно существует на Рилпе, Дивбе, Литане и паре дюжин других планет Веганской системы. Так мои мысли перескочили на веганцев.
Синекожий народ со смешными именами и рябыми, будто от оспы, лицами обогрел и накормил нас, когда мы мерзли и голодали. Они отдали должное тому, что наши колонии на Марсе и Титане внезапно почти на столетие оказались в полной изоляции — после событий Трех Дней — прежде чем был создан пригодный для работы космический корабль.
Словно личинки насекомых (сравнение принадлежит Эммету), мы до конца использовали тот дом, который когда-то имели, и теперь искали себе новый.
Разве веганцы прибегли к инсектицидам? Нет. Мудрая раса, гораздо более древняя, чем наша, они позволили землянам обосноваться в их мирах, жить и работать в их городах на суше и на море. Ведь даже у такой совершенной культуры, как веганская, остается определенная потребность в ручном труде.
Нельзя заменить машинами ни хороших домашних слуг, ни садовников, ни просоленное рыбацкое племя, ни тех, кто под землей и под водой станет выполнять всякую опасную работу, ни обитателей этнографических деревень для туристов.
Конечно, веганская собственность теряла от соседства с человеческим жильем, но люди восполняли этот ущерб своим вкладом в растущее благополучие.
Эта мысль вернула меня обратно на Землю. Веганцам никогда раньше не приходилось видеть полностью разрушенную цивилизацию, и наша родная планета прямо-таки приворожила их. Настолько, что они терпят на Талере наше Земное Правительство. Настолько, что они покупают билеты на Землю для осмотра развалин. Даже настолько, что они приобретают на Земле участки и устраивают там курорты. Ведь и вправду есть нечто завораживающее в планете-музее. (Что там Джеймс Джойс говорил о Риме?) Как бы то ни было, каждый веганский финансовый год погибшая Земля исправно приносит своим чадам скромный, но ощутимый доход. Вот откуда все — Управление, Лорел, Джордж, Фил и тому подобное.
В некотором роде даже — откуда я.
Далеко внизу под нами серо-синим ковром расстилался океан. Потом его сменил темный материк. Мы стремительно приближались к Новому Каиру.
Мы приземлились за городом. Настоящей посадочной полосы там нет, наши скиммеры сели в пустом поле, и Джордж остался их сторожить.
В Старом Каире все еще горячо, но люди, с которыми можно иметь дело, в основном живут в Новом Каире, так что для нас все складывалось отлично.
Миштиго хотел осмотреть мечеть Кайт Бей в Городе Мертвых, пережившую Три Дня. Однако он согласился отправиться туда со мной на скиммере и мы сделали вокруг мечети несколько кругов на малой высоте, пока он фотографировал и осматривал окрестности. Еще он хотел увидеть пирамиды, Луксор, Карнак, Долину Царей и Долину Цариц.
Хорошо, что мечеть мы осматривали с воздуха. Под нами сновали темные фигуры, останавливаясь только затем, чтобы с силой швырнуть камень в нашу сторону.
– Кто это такие? — спросил Миштиго.
– Горячие, — ответил я. — В определенном смысле это тоже люди. Они бывают разных размеров, форм и степеней подлости.
Покружив некоторое время над мечетью, он удовлетворился, и мы вернулись на поле.
Под ослепительным солнцем мы поставили скиммер на прикол и отправились в путь по невообразимой смеси песка и щебенки. Мы — это двое местных сопровождающих, я, Миштиго, Дос Сантос с Рыжей, Эллен и Хасан.
Эллен в последний момент решила поехать вместе с мужем.
По обеим сторонам дороги тянулись поля высокого блестящего сахарного тростника. Вскоре мы оставили их позади и пошли мимо низеньких окраинных домишек. Дорога стала шире. Стоящие то тут, то там пальмы отбрасывали немного тени. Двое ребятишек с огромными карими глазами проводили нас взглядом. Они приглядывали за утомленной шестиногой коровой, вращавшей колесо сакие — испокон веку коровы в этих местах так же вращали огромные колеса, только от эта оставляла больше отпечатков копыт.
Мой местный уполномоченный Рамзес Смит встретил нас в гостинице. Это был крупный мужчина с лицом золотистого цвета в плотной сетке тонких морщин. Привычно-печальное выражение его глаз компенсировалось всегдашней усмешкой.
Мы сидели, потягивая пиво, в центральном зале гостиницы в ожидании Джорджа, отправив охранников сменить его.
– Работа продвигается хорошо, — сообщил мне Рамзес.
– Отлично, — сказал я, довольный тем, что никто не поинтересовался, о какой «работе» идет речь. Я хотел сделать всем сюрприз.