Этот добрый жестокий мир (сборник)
Шрифт:
— Меня зовут Ланна Тай, я инспектор министерства природопользования. — Тайка традиционно поклонилась, и Ким уважительно сложил ладони в ответ. — Ваша заявка настолько необычна, что меня откомандировали оценить вашу конструкцию на месте, — сказала она, с интересом осматриваясь. За три дня Ким не только разровнял песок по палубе, но и выложил на нем красивые узоры наподобие садов-дзен, которые ему доводилось видеть по видео. За кормой, где ковши насыпали трехметровый вал, уже изрядно просохший, он высадил в рядок четыре пальмы из проросших кокосовых орехов и теперь с гордостью повел гостью к ним:
— Мой сад, —
— Мы, право, не знаем, как это можно рассматривать, — замялась госпожа Тай. — Стартовый взнос за регистрацию строительства гм… острова… вами уплачен, но дальше, признаюсь, мы в тупике. Искусственный остров… не знаю даже, как это классифицировать.
— Однако прошу вас засвидетельствовать в отчете, что это — остров, — невозмутимо сказал Ким. — Это искусственно созданный остров, и я намерен на нем жить.
— Да, это остров, — инспектор удивленно посмотрела на него. — Статус искусственных островов юридически закреплен. Возможно, нам стоит позаимствовать опыт Японии…
— Да, и я вам указывал, что права на использование искусственно созданной земли принадлежат ее создателям. Это международная практика.
— Но вы использовали для строительства чужой объект! — госпожа Тай топнула ногой по палубе. — «Прайтек» отобъет у вас это право с легкостью!
— Не смогут! — Ким широко улыбнулся. — Они уже пять лет как списали это имущество с баланса. А согласно морскому законодательству, человек, спасший брошенное плавсредство, может предъявить на него свои права. Имеются прецеденты — например, королевство Силэнд.
В темных глазах инспектора что-то мелькнуло. Пожалуй, ей понравился Ким и рискованная игра, которую он затеял.
— Спасибо за информацию, — невозмутимо сказала она. — Я запрошу подтверждение. А «Прайтек» должно будет заплатить штраф за нарушение порядка утилизации списываемых объектов.
— Я с удовольствием предоставлю вам их координаты. Начальника Департамента рыболовства зовут Эдуард, — любезно сказал Ким.
Дама записала что-то в свой айпад и весело прищурила карий глаз:
— Ах да, — она порылась в сумке. — Абигайль Брекенридж просила меня вам это передать. Я вижу, вы развернули тут настоящую войну, — дама фыркнула в сторону исчезнувшего катера. — Должна признаться, такого скопления астроций я давненько не видела. Они тут в радиусе пяти миль.
Ким развернул письмо. Из него выпала только фотография женщины лет тридцати пяти — сорока, с роскошной шапкой светло-русых волос и глубоким умным взглядом.
— Мисс Брекенридж проявила поразительную энергию, чтобы вас разыскать, — улыбнулась ему инспектор. — Думаю, сейчас она арендует катер и выезжает с Пхукета. Наверное, она передала это вам на тот случай, что на вашем агрегате есть еще и пушка.
— Вы что же, ее знаете? — обалдело спросил Ким.
— Конечно, — улыбнулась инспектор. — Она уже лет шесть обивает у нас пороги со своей идеей создания заповедника и научной станции «Коралловый рай». Она даже удостоилась аудиенции у королевы. Имейте в виду, она даст фору десяти «Прайтек».
— Ничего не имею против. — Ким вспомнил свои письма «британской старушке», которые всякий раз начинал с вопросов о ее здоровье, и покраснел до ушей.
Госпожа Тай хмыкнула, расправила юбку и поднялась.
— Тогда мне остается пожелать вам удачи!
— Спасибо! — Ким пожал протянутую руку и пошел провожать гостью.
Когда она уже было поднялась на борт, он вдруг вскинул руку.
— Что? — крикнула она сквозь шум двигателей.
Ким приложил руку ко рту:
— И напишите письмо в «Прайтек». Пусть пересмотрят программу оптимизации.
ЮЛИЯ ЗОНИС
СЕМЕРО ИЗ СТРУЧКА
У них были имена. У них, конечно же, были имена, но Психопомп привык называть их просто: Гляциолог, Геофизик, Буровик, Водитель, Механик, Сапер, Связист. Дело тут заключалось, пожалуй, в том, что его самого никто не называл по имени и в институтских коридорах, в столовке и курилке он был известен под кличкой Психопомп, сокращенно Псих. Как и в случае пациентов, кличка обозначала профессию, но объяснялась иначе — сотрудникам трудно было выговорить его настоящее имя и фамилию.
Сегодня с утра он снова вглядывался в записи со зрительной коры Гляциолога, выведенные на экран. И снова результат был все тот же — последние двенадцать часов перед взрывом. Двенадцать часов, хотя реплики провели на Европе-8 двенадцать лет. Почему же в мозгу впавших в кому оригиналов непрерывно прокручивались только последние двенадцать часов? Психопомп чувствовал — если бы он нашел ответ, задача была бы решена.
С момента взрыва на Европе-8, уничтожившего семь реплик и погрузившего в кому семь человек на Земле, прошло четырнадцать месяцев. Программу «Репликатор» заморозили семь месяцев назад решением подкомитета сената по безопасности труда. Корпорация «Ай-Бионикс» теряла миллионы каждый день этих семи месяцев. И в конечном счете все сводилось к работе Психопомпа и нескольких его коллег-психиатров в правительственном институте, куда поместили впавших в кому оригиналов. Психопомп, несмотря на докторскую степень, был простым техником, считывающим данные со зрительной коры пациентов. Как правило, сигналы от этой зоны мозга у впавших в кому людей почти обнулялись, что уже само по себе настораживало.
Сняв очки — старые, еще отцовские и более чем нелепые в этом технологическом райке, — он протер усталые глаза и снова всмотрелся в экран. Белые расплывчатые пятна. Надел очки. Пятна прояснились, и из трехмерной глубины всплыла ледяная пустыня.
Она должна была быть черной. Безнадежно далекое, маленькое красное солнце системы — кружащаяся в чернильном небе звезда — не давало достаточно света. И все же в воспоминаниях или в галлюцинациях Гляциолога лед был белым. Возможно, потому, что оригинал работал только с земными и марсианскими ледниками и воспоминания реплики так странно преломились в его угасающем сознании.
Белые поля, ледяные торосы. Низкое небо над ними с намеком на синеву южных сумерек. Бесконечные звездопады — планетка находилась в зоне, соответствующей поясу Койпера, и синеву расчерчивали астероидные потоки. Горбатые полукруглые купола — лагерь «экспедиции». Черные башни двух запасных буровых установок. И воздух. Пронзительно-холодный, лишенный кислорода воздух этой ледяной планеты. Его, конечно, Психопомп не видел, но нейротехнику казалось, что он ощущает на коже морозное дыхание.
Люди не выдержали бы там и нескольких минут.