Этот мир не выдержит меня. Том 2
Шрифт:
А вообще, ситуация начинала раздражать уже меня самого. Вместо того чтобы действовать, я был вынужден заниматься какой-то ерундой. Сперва пришлось обламывать малолетнего вампира, затем общаться с безумным стариком, который даже не понимал, с кем разговаривает, а в итоге успокаивать разошедшегося разведчика.
Вот они минусы работы в коллективе — именно из-за них в прошлой жизни я предпочитал действовать в одиночку и очень не любил, когда в операциях участвовали сразу несколько оперативников. В памяти на мгновение всплыли не самые приятные воспоминания — Центральная Африка, жара, влажность, змеи и мой отряд, бредущий через джунгли...
Я поморщился — ненавижу зависеть от других, а ещё больше ненавижу за других отвечать. Однако командир, в отличие от подчинённых, не имеет права на эмоции. Поэтому я погасил раздражение усилием воли и негромко произнёс:
— Я не предлагаю тебе забыть о мести, но хочу сделать всё правильно. А для этого требуется время. Дай мне его, и получишь то, что тебе нужно.
Марк кивнул. Из его взгляда ушла злость, но зато появился холодный, расчётливый огонёк. Таким разведчик нравился мне гораздо больше.
— Когда? — единственное, что спросил он.
— Скоро, — лаконично ответил я.
Не то чтобы я не доверял трактирщику или опасался того, что Клоп или Варежка расскажут о моих планах людям Короля, но осторожность и конспирация уже давно вошли в привычку. Не нужно болтать лишнего, когда находящиеся рядом люди ловят каждое твоё слово. Да и не о чем пока было говорить — слишком уж мало я знал о цели, чтобы строить планы. Это стоило исправить как можно быстрее, но сначала требовалось закончить другие дела.
Первый на очереди — Фруас Суар. Я подхватил старика подмышки и оттащил в сторону, положив тощее тело на жидкую кучу соломы. Здесь ему будет куда лучше, чем на голой земле. Можно было, конечно, занести дедулю в трактир, но тамошний спёртый воздух вряд ли пошёл бы ему на пользу.
Стянув с безумца плащ, я заметил на его подкладке какую-то странную вышивку. Грубые стежки складывались в непонятный и несимметричный узор, отдалённо похожий на изображение корявенькой электрической схемы. Что это? «Лейбл» производителя или такое неказистое украшение?
Не знаю почему, но вышивка напомнила мне, как солдаты в армии подписывали все свои вещи — от тапочек до фуражки. Делалось это не только для того, чтобы не спутать собственные пожитки с чужими, но и чтобы снизить риск кражи. Правда, если бывший владелец плаща руководствовался теми же мотивами, когда наносил этот узор, то его задумка не увенчалась успехом — Фруас Суар стащил одёжку, и наличие вышивки его не остановило.
Впрочем, сейчас это не имело никакого значения. Тем более Варежка наконец притащил тряпку и ведро с водой.
Я скатал плащ в рулон и сунул получившуюся «подушку» под голову старика. Распрямить его сведённые судорогой конечности оказалось весьма непросто, но это нужно было сделать, чтобы улучшить кровоток. Затем повернуть голову набок, чтобы не задохнулся, положить на лоб смоченный водой компресс, чтобы сбить жар, и... И всё. Чем ещё можно было помочь страдальцу я, к сожалению, не знал.
— Клоп! — гаркнул я, закончив со стариком. Теперь настало время заняться воспитанием личного состава.
Пацанёнок, который жался к отцу, стараясь лишний раз не отсвечивать, вздрогнул.
— Чего? — настороженно спросил он.
— Как чего? Думаешь, Заноза сама себя распряжёт, а телега сама по себе разберётся?
— Нет... — поморщился мальчуган.
— Тогда чего замер? Вперёд!
Клоп пару раз тяжело вздохнул и поплёлся к лошади. Он рассчитывал, что происшествие со стариком освободит его от не самого интересного занятия и надеялся погреть уши, но не угадал. Пусть привыкает — на службе часто (если не сказать — всегда) приходится заниматься совсем не тем, чем хотелось бы.
— Варежка!
Избавившийся от ведра мальчуган замер. Он осторожно, по шажочку, шёл мимо меня к выходу из конюшни, намереваясь покинуть нашу славную компанию. Однако мой окрик разрушил этот блестящий план.
— Куда собрался? — ласково спросил я, крепко ухватив хитреца за рукав.
— А-а-а? — Варежка сделал круглые глаза. — Так, это, меня ж мамка ждёт... Лихорадка у неё сильная... Говорят, отходит она...
Во взгляде читалась столь искренняя любовь к матери и такая сильная сыновья скорбь, что я сразу понял — меня пытаются надурить. Не прошло и секунды, как моя догадка полностью подтвердилась.
— Сирота он, — заложил товарища Клоп, которому совершенно не улыбалось заниматься разгрузкой телеги в гордом одиночестве. — Так что врёт он всё.
— Мамка у меня лихорадит... — захныкал «любящий сын», не выходя из образа. — Пустите...
Я вытащил из кошелька пару медяков: первый бросил Клопу — тот на удивление ловко его поймал — а второй протянул Варежке.
— Если отработаешь на совесть, то получишь ещё один. А если сбежишь — найду и выпорю. Всё понял?
Варежка быстро засунул монету в рот и кивнул. Скорбь и тоска исчезли из взгляда в то же мгновение.
— Тогда дуй на помощь Клопу.
Я слегка подтолкнул малыша по направлению к телеге, а сам быстро осмотрел её содержимое. Заниматься распродажей накопленного хлама, при здравом размышлении, не имело никакого смысла — денег на этом много не заработаешь, а вот времени уйдёт вагон. Плюс кое-какие вещи вполне могли потребоваться моим будущим бойцам.
В общем, я не стал забирать из повозки ничего, кроме короба с ягодами-грибами, который уже давно нужно было продать алхимику. Не знаю, сколько удастся выручить за этот «гербарий», но, помнится, Хольд говорил, что не меньше пары золотых — денюжки неплохие и лишними точно не станут.