Этот мир не выдержит меня. Том 3
Шрифт:
Внутри зарождался яростный рык. Марк захотел спрятаться от меня на том свете? Ничего у него не выйдет!
Колени подкашивались. Заклинание тратило слишком много сил.
«Леска» упруго пружинила — она собиралась «оборваться» под тяжестью тела. Я сжал в кулаке всю злость, гнев и ненависть. Из носа потекли струйки крови.
Рывок! Связь с заклинанием разрушилась, однако Марк получил достаточный импульс, чтобы преодолеть силу притяжения. Вопреки всем законам природы разведчик влетел обратно в раскрытое окно и
У меня всё получилось. Марк был бледен, ошарашен, но жив.
Барталомея тут же бросилась к распластанному на паркете телу.
Женщина пыталась одновременно обнять разведчика и оказать ему первую помощь. Её лазурные руки мелькали над Марком с такой скоростью, что у меня зарябило в глазах. Хотя, возможно, это было следствием переутомления.
С того момента, как мы с Марком выбрались из коморки, прошло совсем немного времени, однако магия успела высосать из меня все силы.
Я тряхнул головой. Операция ещё не закончена. Расслабляться пока рано.
С трудом выдернув чёрный кинжал из стены, я подошёл к Чистому и вбил клинок ему в грудь. Случай с Лэйлой многому меня научил. Нельзя считать противника мёртвым, даже если в его башке засело пятнадцать сантиметров стали.
Теперь пришёл черёд заняться «принцем».
Маршрут его «побега» удобно обозначался кровавой полосой, тянущейся по полу. Впрочем, найти Вилли не составило бы труда в любом случае. Деваться ему было попросту некуда.
Что же, яблочко упало от яблони очень далеко. Уверен, Король не стал бы позорно бежать с поля боя.
— Вот и всё, Ваше Высочество… — негромко произнёс я, заглянув в приёмную. — Не желаете продолжить наше знакомство на природе?
«Принц» ничего не ответил. Не удивительно — трудно говорить с разорванным горлом.
Вилли глядел в потолок остекленевшими глазами, а рядом сидел ошалевший Клоп.
Изменившийся и с ног до головы перемазанный кровью.
Глава 4
— Я хотел помочь… Я не хотел убивать…
Окровавленные губы Клопа почти не шевелились, но я прекрасно слышал всё, что он говорил. Казалось, слова звучали прямо у меня в голове.
Я шагнул назад и встал в дверном проёме. Это было самое удобное место, чтобы встретить неожиданное нападение, если равк решится атаковать.
Мысли кружились сплошным хороводом. Своим выступлением Клоп не только разрушил мой план — он фактически подписал всем нам смертный приговор. И не просто подписал, а завёл на эшафот и накинул петлю на шею.
На секунду мне захотелось прикончить юного упыря, но я сдержал эмоциональный порыв. Смерть Клопа вряд ли оживит Вилли.
Если бы не накатившая после схватки с Чистым усталость, я бы, возможно, не был так спокоен. Однако мелкому засранцу крупно повезло — желание убивать покинуло меня вместе с силами.
Засранец,
Его кости удлинялись, потрескивая, как сухие полешки в костре. На растягивающейся коже проступили розовые прожилки, а суставы с хрустом выходили из суставных сумок и тут же вставали на место. Жутковатое зрелище.
— Я всё испортил… Я подвёл тебя… — прохрипел Клоп.
Всё так. Но того, что произошло, уже не изменить. А значит, убиваться и искать виноватых не имело смысла. Нужно работать дальше.
Я прокачивал варианты действий, наблюдая за тем, как «ломает» тело пацанёнка. Он завалился на спину и с интервалом в несколько секунд вгибался дугой. Ни криков, ни стонов — полная тишина.
От трупов нужно избавиться. Причём сделать это так, чтобы никто — особенно Жаннет — не узнал о смерти королевского сынули.
Если женщина поймёт, что «принц» стал для Клопа поздним и не очень полезным ужином, то это может подтолкнуть её к необдуманным действиям. Например — к предательству.
— Что с пацаном? — негромко спросил Марк, встав рядом со мной.
Разведчик не стал рассыпаться в благодарностях за спасение — он просто кивнул. Коротко и почти незаметно, однако этот кивок сказал больше, чем сотня красивых и высокопарных слов.
Я посмотрел на Марка. Бледный и потрёпанный, он был тем не менее совершенно спокоен. Складывалось впечатление, что его по три раза на дню затаскивают в окна при помощи колдовства. Стальной человек — гвозди бы из него делать.
— Пацан переел, — коротко ответил я.
Марк удивлённо хмыкнул, однако уточняющих вопросов задавать не стал.
Мы подошли ближе к Клопу. Он перестал изгибаться и затих. На губах выступила кровавая пена, глаза почернели, а кожа стала глянцевой словно бумага.
— Не говори папке, — попросил мальчуган, перед тем как отрубиться. — А то он мне наподдаст… Я всё исправлю… Обещаю…
Клоп закрыл глаза. От тела пацанёнка шёл нестерпимый жар. Я присел рядом. Что мне с ним делать?
На вытянувшемся, но всё ещё детском лице застыло испуганное выражение. Он всего лишь ребёнок, и у меня не было никакого права винить его в случившемся. Если кто и виноват в произошедшем, то только я сам. Следовало надёжнее запереть его.
— Что это за мальчик? — Барталомея сразу бросилась к Клопу, как только вошла в приёмную. — Он болен? Он весь горит! Ему нужна помощь…
— Сомневаюсь, что от этой болезни существует лекарство.
— Что с ним происходит? — сразу же спросила Барталомея. Её одновременно терзали и беспокойство, и любопытство.
— Он — равк, — просто ответил я. — И он только что очень плотно поужинал.
Скрывать что-либо от этих людей не имело никакого смысла. Произошедшее связало нас крепче, чем кровные узы.