Этот мир не выдержит меня. Том 4
Шрифт:
Нашу процессию встретила гробовая тишина, но она, к сожалению, не продлилась долго. Стоило сделать шаг, как сотни морфанов загоготали и принялись вскидывать оружие, пытаясь показать собственную удаль. Надутые павлины, распушившие для вида свои хвосты.
Они глазели на нас — не скрываясь и вызывающе. Я не обращал на это никакого внимания — меня всегда сильнее заботили действия, а не безобидные, пусть и неприятные, взгляды.
А вот Лэйла… Лэйла буквально купалась в лучах неожиданно свалившейся на неё «славы». Девушка визгливо хохотала, бесконечно отвешивала шутовские поклоны и не забывала подначивать «фанатов», выпячивая на всеобщее обозрение самые аппетитные, по её мнению, части тела.
Морфаны смотрели на представление с таким видом, словно курица гриль вдруг соскочила с вертела и принялась танцевать канкан. Во взглядах читались удивление, непонимание и раздражение. Добыча вела себя совсем не так, как должна, и это выводило подземное воинство из душевного равновесия.
Я не останавливал Лэйлу, но очень внимательно следил за реакцией морфанов. Они злились, однако не могли ничего сделать — нас явно защищал наш статус. Похоже, Лик-тики весьма серьёзно озаботился тем, чтобы никто из его бойцов не сорвал поединок.
Это радовало. Столь трепетное отношение к суду камня серьёзно повышало шансы на то, что нам действительно дадут уйти после победы. Впрочем, если «Голос» морфанов решит нарушить своё обещание, думаю, у меня найдётся способ напомнить ему о взятых на себя обязательствах…
Громкоголосая колышущаяся масса провожала нас гортанными воплями. Не нужно было владеть языком подземных жителей, чтобы догадаться об их явно оскорбительном содержании.
Больше всех, разумеется, доставалось Дру-угу. Бывшие родичи насмехались над ним, а некоторые — видимо, самые наглые — подскакивали ближе и, не осмеливаясь нападать на участника поединка, пытались выместить злость на Усаче. Они изо всех сил лупили кулаком по панцирю краба и тут же скрывались в толпе товарищей.
Дру-уг не обращал на эти нападки никакого внимания. «Пообщавшись» при моём посредстве со своим богом, он преисполнился такого спокойствия, что стал похож на буддийского монаха. Казалось, теперь уже ничто не могло вывести его из себя. Кремень, а не живое существо.
Я, в отличие от Дру-уга, терпеть не стал. Когда один из морфанов снова занёс кулак над ни в чём не повинным Усачом, в воздухе свистнул металл, и нахал получил цепью прямо по тонким пальцам. Пострадавший взвыл, прижал повреждённую руку к кирасе и обжёг меня полными ненависти взглядом.
Я в ответ лишь улыбнулся, чем ещё сильнее разозлил морфана. Оскалившись, он схватился за трезубец, однако тут его воинственный порыв остановили окружающие — агрессора оттащили в сторону, аккуратно прихватив под локотки. Присутствующие явно не хотели навлечь на себя гнев Лик-тики.
Больше Усача никто обидеть не пытался, что весьма радовало. Из-за внешнего воздействия краб мог отыграть отведённую ему роль раньше, чем это было предусмотрено моим планом…
Морфаны расступались перед нами, освобождая проход к центру зала. Именно там была оборудована импровизированная арена — очерченный известью круг диаметром примерно тридцать метров.
Усач остался за пределами арены, а мы, перешагнув через тонкую белую линию, пошли дальше. Наблюдавшие за нами охотники загоготали с удвоенной силой. Они предвкушали скорое кровопролитие.
Посреди круга стоял Лик-тики, за которым возвышались трое огромных даже по меркам морфанов воинов. Как я и предполагал, все они были облачены в тёмные блестящие халаты с капюшонами.
На бледных вытянутых лицах застыла гримаса превосходства. Защита от магии подарила им чувство неуязвимости, и ребята уже не сомневались в исходе поединка.
Очень зря. Излишняя самоуверенность часто сулит не победу, а увлекательную поездку на кладбище. Или, точнее, на кухню, если вспомнить о славных обычаях морфанов.
— Ты успел, челоувек Феликс, — Лик-тики поклонился.
Его глаза блестели от плохо скрываемого торжества. Единственное, чего боялся лидер морфанов, так этого того, что я не приду. Но теперь он успокоился, решив, что дело в шляпе. Жаль будет его разочаровывать.
Я слегка поклонился в ответ и посмотрел на будущих противников. Одного короткого взгляда хватило, чтобы понять: бой будет непростым, даже если всё пойдёт так, как задумано. Слишком уж силён враг.
Огромные трёхметровые трезубцы, обмотанный всё той же тканью, в руках этих гигантов казались чуть ли не зубочистками. Если приложат, то всё, на искусственное дыхание и непрямой массаж сердца время можно уже не тратить.
Ни моя кольчуга, ни тем более дырявая кираса Дру-уга не защитят даже от скользящего удара. Против таких монстров поможет только броня миллиметров в двадцать. А лучше сразу в пятьдесят.
— Хочешь что-нибудь сказать, перед тем как начнётся суд, челоувек Феликс?
Я мотнул головой. Всё моё внимание было сосредоточено на охотниках. Взгляд отмечал слабые стороны противника, а разум встраивал новую информацию в рисунок грядущего боя.
Недостатки — это продолжения достоинств. Получив неуязвимость от магии, морфаны практически лишились защиты от физического воздействия. От обычного оружия халаты оберегали куда хуже, чем латная броня, и это можно было использовать.
— Ты взял в свою острогу того, кому не нашлоусь места среди достойных, челоувек Феликс, — сообщил вдруг Лик-тики. — Это большая ошибка. Из-за него твоя плоть станет пищей для меня и моих охотников.
Лэйла заёрзала на месте. Она проявила неожиданную выдержку, простояв молча уже целую минуту. Но теперь ей не терпелось вставить свои пять копеек в столь увлекательный разговор.
Я слегка качнул головой. На такие «заходы» нельзя отвечать. Лик-тики явно хотел разозлить нас, что было не самым глупым поступком. Ослеплённый злостью враг не способен к слаженным действиям, и лидер морфанов понимал это не хуже меня.
— Он подведёт тебя, челоувек Феликс, — не унимался Лик-тики. — Он ничтоужен… И превратит в ничтоужество тебя.
Дру-уг никак не реагировал на столь обидные для него слова. Он равнодушно глядел на бывших родственников, но я чувствовал — даже его «буддийское» спокойствие вот-вот подойдёт к концу. А значит, пора прекращать этот балаган.