Этот волшебник – Новый год! (Сборник)
Шрифт:
— Ты не поверишь, что мне здесь предлагают по телефону, — говорил Макс. — Никак не возьму в толк, кто здесь жил — то ли Дон Жуан, то ли маркиз де Сад!
— Я должна извиниться за то, что в начале вечера так разворчалась. Ты был совершенно прав, — призналась Эмбер, когда они после обеда пили в малой гостиной кофе с коньяком. — Обед был превосходный, а главное — для меня большое удовольствие узнать, как готовят другие.
— Я не заслуживаю подобных извинений, — произнес в ответ Макс и задумался, молча глядя на рюмку с коньяком в руке. — Больше всего меня потрясла даже не встреча с Люси, хотя, видит Бог, эта встреча надолго вывела меня
Вздрагивая от резких интонаций его голоса, громко разносившегося в небольшой комнате, Эмбер инстинктивно протянула к Максу руку, желая его успокоить.
— Да будет тебе, не стоит из-за этого так терзаться. И не преувеличивай мои трудности. Ведь я намного счастливее тысяч других людей. У меня, по крайней мере, есть крыша над головой, — твердо заявила Эмбер. — В моем теперешнем положении ты нисколько не виноват.
— Прямой моей вины, может быть, и нет, — проговорил Макс с тяжким вздохом, — но все же я в ответе за все, что тебе пришлось испытать. Это одна из причин, почему я твердо решил, что у Люси будет отец и что отныне ты и она не будете знать никаких материальных затруднений.
— Я высоко ценю твои слова, поверь мне, — серьезно произнесла Эмбер. — Но ты можешь быть Люси замечательным отцом и заботиться о ней материально без того, чтобы непременно жениться на мне. Денег от продажи дома мне более чем хватит на жизнь. Я куплю небольшой коттедж, если надо будет — даже на порядочном расстоянии от Элмбриджа, и тогда по городу не пойдут сплетни о происхождении Люси. И конечно же, ты сможешь с ней видеться, сколько тебе будет угодно, — быстро добавила Эмбер, видя, что он решительно качает головой.
— Вот увидишь, если ты выйдешь замуж за богатого, преуспевающего дельца, благодаря которому в городе появятся новые рабочие места, никаких злобных слухов на твой счет не возникнет.
— В этом я ничего не понимаю, — Эмбер задумчиво провела рукой по своим золотистым волосам, — но убеждена — деньги вовсе не самое главное в жизни. Ведь счастья, например, не купишь.
— Счастья не купишь. Можно купаться в деньгах и быть глубоко несчастным, — согласился он с кривой усмешкой.
— Боже мой, какой же ты циник! — набросилась на него Эмбер, с грохотом ставя свою чашку на стеклянный столик рядом. — И вот такую семейную жизнь ты нам готовишь — двое связанных и обреченных на жалкое существование? Живут в сказочной роскоши, но сказать им друг другу нечего! — Эмбер сердито вскочила на ноги. — Нет, я ни за что не желаю в этом участвовать! И я не желаю… — Эмбер запнулась на полуслове, встревоженная тем, что Макс медленно поднялся с дивана и решительно направился к ней.
— Чеготы желаешь, мне очень хорошо известно! — промолвил он, насмешливо улыбаясь.
— Нет, нет, не смей! — вскричала Эмбер и испуганно попятилась от него, но остановилась, налетев на холодную мраморную колонну, служившую в числе прочих украшением комнаты. — Я уже не та глупая девчонка, которую ты некогда знал, Макс, — задыхаясь, твердила она, почти
— Напротив, чистая правда, уж поверь мне! — возразил он с ласковой усмешкой, делая еще шаг вперед.
— Нет!.. Нет!.. Ты заблуждаешься… Жестоко заблуждаешься! — громко запротестовала Эмбер.
А Макс приблизился к ней уже настолько, что она могла отчетливо разглядеть легкий румянец возбуждения, пробившийся сквозь загар на его высоких скулах.
— Не пора ли тебе, Эмбер, прекратить обманывать себя? — Он поднял руку и пальцем легко провел по ее щеке. — Что за смысл упорствовать в отказе признать свои желания и потребности?
Он всего лишь мягко прикоснулся к ней, а сердце Эмбер бешено заколотилось в ответ.
— Нет-нет, ты глубоко ошибаешься на мой счет, — бормотала она, задыхаясь. Она отчаянно старалась овладеть собой, но уже утратила контроль над своими мыслями и не могла унять дрожь в ногах, когда к ним прижались длинные мускулистые бедра Макса, чья рука нежно ласкала впадинку у основания ее шеи. — Ты совершаешь чудовищную ошибку.
— Одному Богу ведомо, сколько ошибок я наделал в своей жизни, но на сей раз я не ошибаюсь! — Макс хрипло рассмеялся, быстро подхватил ее извивающееся тело на руки и, невзирая на бурные протесты, понес по длинному коридору к себе в спальню.
— Нет, Макс! Нет! Пусти меня! — продолжала вопить Эмбер, когда он опустил ее на широкую кровать и быстро навалился на нее своим тяжелым крепким телом, не давая убежать.
— Прекрати сопротивляться! — прорычал Макс, чуть ли не оглушив Эмбер и гипнотизируя ее пристальным взглядом синих глаз. — Зачем ты дурачишь себя? Я знаю, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя. Каждый поцелуй… каждое движение твоего тела тому свидетельство. Боже мой, вчера ты чуть не свела меня с ума! Когда ты трепетала в моих руках, я ощутимо чувствовал жар твоего вожделения. Зачем непрестанно отрицать, что мы друг другу нужны? Неужели тебе не наскучило это занятие? — глухо шептал он, а его голова склонялась все ниже и ниже.
И, когда его рот жадно впился в ее дрожащие губы, прошедшие годы забылись, словно никогда и не было этих восьми лет. Так же, как тогда, в юности, они оба сгорали от обоюдного желания, на ее губах пылал его поцелуй, а руки Макса, сорвав с нее одежду, ласкали ее полную грудь. Эмбер еще лепетала что-то, протестуя, но не могла сопротивляться волне вожделения и страсти, подхватившей ее и понесшей куда-то на гребне наслаждения, когда теплые пальцы Макса, преодолев барьер из шелка, коснулись ее набухших сосков. И вот тут-то, после того, как требовательный натиск его рта ослабел и теперь нежными касаниями губ и языка он чуть ли не свел ее с ума, вот тут-то она поняла, что он прав.
Она поняла, что обманывать себя дольше бесполезно. Едва ли не теряя сознание от непреодолимой, мучительной потребности обладать им, она поняла, что именно этого желала с того самого момента, как впервые увидела Макса по возвращении в Элмбридж, именно против этого желания в себе самой она боролась со все возрастающим отчаянием. Да, она желала… желала ощущать его чувственный рот на своих губах, и возбуждение сильного мужского тела, крепко прижавшегося к ней, и распаляющие прикосновения его рук к ее плоти.