Этюд со смертельным исходом (сборник)
Шрифт:
— Как сказать… В два часа — устроит? Пропуск внизу, у часового.
Капитан машинально отметил про себя, что сотрудник милиции сказал бы «у постового».
— Я буду, — и положил трубку.
Но почти сразу же был вынужден снова поднять ее:
— Слушаю! — Индикаторы показывали нечто непонятное, очевидно — радиотелефон.
— Саныч? Проснулся?
— С выходом, Мастер! У меня нелады с телефоном…
— В курсе… Как насчет повидаться?
— Нет проблем!
— Тогда давай так. Через два часа на «Динамо». У зала борьбы. Сможешь?
— Почему
Мастер не мог видеть этого, но догадался о сомнениях собеседника по голосу.
— Понимаешь… Я сегодня вечером покидаю этот благословенный край непуганых идиотов. И ноги моей, сука, здесь не будет! А дел — куча. Надо там кое-что, тут… А «окошко» как раз так выходит…
— Хорошо. Я выезжаю. Тем более — надо кое-какие вопросы решить… Не забыл?
— Как можно? Давай — до встречи!
Владимир Александрович не спеша шел от трамвая, дыша чистым морозным воздухом и вспоминая… Здесь, на ринге милицейского спортобщества, он выступал когда-то школьником. «Стучал по мешку» в зрелые годы… А сколько «железа» перетаскал в зале! Здесь же, в бане, убили не так давно знаменитого рэкетира Строганова — и не то чтобы Виноградов был виноват в его смерти, но в какой-то степени… Если не лгать самому себе…
— Здорово, Виноградов!
— Привет!
В воротах его обогнали двое знакомых самбистов:
— Как дела? О чем задумался?
— Да вот, смотрю… — он показал рукой на дюжину автомашин, в том числе и иномарок, обступивших вход в зал бокса. У борцовского зала стояли только синяя «единичка» и «запор». — Боксеры-то живут получше!
— Так их и сидит больше! — хохотнул один из спортсменов…
Дверь была заперта, на покосившихся скамейках сидели несколько парней с сумками.
— Что там? Не пускают?
— Заперто. Тараканов травят.
— Дезинфекция!
— А внутри есть кто? Чего говорят — надолго?
— Да никто не знает! Как всегда…
— Там бабулька одна — запершись. Ей уже все равно — дихлофос или даже иприт! Старая кадра, «динамовская».
— Ну так и чем там кончилось? — повернулся высокий парень с зеленым «адидасом» к своему соседу. Тот продолжил прерванную, видимо, приходом новых людей историю:
— И выхожу я из ментовки, как Щорс…
— В смысле?
— Ну: «Голова повя-зана, кровь на рукаве-е…» — пропел рассказчик мотив популярной революционной песни.
Владимир Александрович рассмеялся вместе со всеми.
Звякнула изнутри щеколда, дверь открылась, и на белый свет явилась закутанная в пуховый платок гардеробщица:
— Виноградов такой есть?
— Есть! — удивленно отозвался капитан.
— Звонил какой-то Степаненко, просил передать, что приехать не сможет, позвонит домой. Чтоб ты возвращался, значит. И ждал.
— Спасибо, — поблагодарил под любопытными взглядами ребят Виноградов, но старушка уже исчезла за запертой дверью.
— Да-а… Приехал! — посочувствовал капитану низенький крепыш в дубленке. — И трамвая не дождешься…
— Пошли к мосту, там хоть автобусы еще, — позвал крепыша сидящий рядом с ним приятель. — Чего ждать-то?
— Ладно. Пойдем. А вы как, мужики?
— He-а, мы Серегу дождемся — и еще тут… по пивку, раз такое дело.
Делать нечего — Виноградов, помешкав, зашагал вместе с крепышом и его приятелем по парку, стараясь не попадать кроссовками в прихваченные морозом грязевые кучи и следы вольных собачьих прогулок. В парке было хорошо и пустынно — многочисленные бегуны остались позади, на главных аллеях, а здесь, на короткой извилистой тропе, куда они, экономя время, свернули, навстречу попались только двое отъявленных любителей пересеченной местности, — испуская клубы пара, покрасневшие, неуклюжие в своих «ветровках», они с шумом пронеслись мимо. Капитану даже показалось, что он узнал одного из бегунов: «комитетчик» из их хваленой группы захвата… Что же, спорткомплекс не только милицейский: тут и пожарники, и «внутренние войска», и госбезопасность…
— Японский бог! — хлопнул себя по лбу крепыш. — Козел я драный.
— Что такое? — остановился его приятель. — Ты чего?
— Забыл! Я ж кассеты Сереге не отдал… — он тряхнул сумкой.
— Ну ладно, завтра позвонишь.
— Да, блин! Он убьет меня — и прав будет. Пошли вернемся!
— Ох черт… Только быстро. Счастливо! — махнул приятель крепыша Виноградову.
— Всего доброго, — попрощался капитан со своими спутниками, глядя, как они удаляются в сторону главного корпуса.
Все это ему очень не нравилось, и поэтому Владимир Александрович даже не удивился, услышав:
— Приветствую вас, господин Виноградов!
На декоративно поваленном стволе дуба сидел Мастер — в потрепанном оранжевом спортивном костюме, грязных кроссовках, немыслимой вязаной шапочке, надвинутой почти на самые брови.
— Однако!
— Что, нравится видок? Конспирация! — подмигнул Степаненко.
— Здравствуй, Мастер. Поздравляю еще раз. От души.
Виноградов вынужден был признать — все организовано безукоризненно. Целая куча свидетелей, которые подтвердят — Степаненко звонил, отменил встречу… Плюс еще двое — явно из его команды, придали нужное направление, вывели «на ловца»… Очевидно, сейчас перекрывают подходы… Высокий класс, чистая работа!
Нужно было попытаться не потерять лицо.
— А я думал — ты платить не хочешь… Смотался!
— Как мо-ожно! Просто — береженого Бог бережет. Верно?
— Абсолютно! Нет, серьезно — чувствуется рука Мастера, приятно иметь дело. С самого начала…
— Что?
— С самого начала — высший класс! — Виноградова несло, безостановочно работая языком, он старался не выпускать из поля зрения руки Степаненко. Об «обеспечении», которым, безусловно, обставился Мастер, думать пока было некогда. — Милицейский капитан прыгает по горам и долам за никуда не годными остатками краденой «бочки», все заинтересованные стороны сосредоточены на этом увлекательном зрелище — а тем временем второй снаряд спокойно, без всякого досмотра, вылетает к берегу Ледовитого океана…