Этюд в багровых штанах
Шрифт:
— То есть если мужчина меня гладит по пятой точке, то я могу поступить точно так же? — с неподдельным интересом спросила я и чуть приподняла упомянутую точку, демонстрируя все ее достоинства. Средство массовой информации плавно спикировало на пол. Синицын было потянулся за ним, но остановился уткнувшись мне в бедро. Корнилов заерзал. Юля нахмурилась. Я застыла. Ситуацию разрешил Станислав Николаевич:
— Ладно, друзья мои, пора приниматься за работу. А уж как вы будете трудиться на благо агентства — с просветленным умом или опьяненные страстью, дело
Корнилов задержался, отдавая приказание секретарше, и мы вышли в коридор втроем: Копытин, юрист и я. Не говоря ни слова, Копытин направился в свой кабинет:
— Пренеприятный субъект, не правда ли? — Синицын явно жаждал продолжения банкета.
— Спорить не стану, симпатичного в нем действительно мало.
Возникла тяжелая пауза. Мы топтались около дивана, не решаясь ее нарушить. Змея с пальмы снисходительно на нас посматривала, не решаясь посоветовать что-нибудь дельное. Да и что туту можно посоветовать? Синицын уставился в потолок, а затем небрежно произнес:
— Может, в бар? Обед все-таки.
— Хорошо, но только каждый за свой счет.
— Играешь в независимость? Я не против: давай поиграем, — Синицын подхватил меня под ручку и повел в уютный бар на первом этаже.
— Что будешь, красавица? — он кивнул на долгий ряд пузатых бутылок.
Сговорились они, что ли?! Только вчера дала себе зарок: не пить до семи вечера включительно. С утра один «с рюмочкой», в обед другой — с «бутылкой», интересно, кто и что предложит на полдник?
Синицын нетерпеливо постукивал по дубовой стойке, себе он уже заказал двойную «Кровавую Мери», а теперь вместе с барменом ожидал моего решения.
— Закусь к выпивке имеется? — нарочито грубо спросила я обслуживающий персонал, зевающий прямо в кружки с пивом.
— Имеется, только ее обычно никто не берет, — последовал недоуменный ответ, и передо мной плюхнулась пухлая папка. — Только здесь выбирайте, она у нас в единственном экземпляре.
Здесь, так здесь. Благо набор закусок не пробуждал ни аппетита, ни желания продолжить банкет в предложенной обстановке. Чесночные чипсы, бутерброды с колбасой, бужениной и сыром, салат с курицей и десерт под интригующим названием «Час Х».
— Куриный салат…
— Чипсы не бери, вдруг еще целоваться будем, — заботливо предупредил поборник нравственных отношений на работе. — А курица у них вчерашняя.
— Повторяю: куриный салат, бутерброд с бужениной, если она свежая. Сто грамм красного сухого и счет. — Не дожидаясь юриста, я прошла к свободному столику, усевшись так, чтобы была видна входная дверь. Правило, которое неукоснительно соблюдаю со времен первого замужества. Женщина должна видеть, кто заходит в зал и периодически продумывать пути отступления. На всякий случай.
Синицыну проявленная инициатива не понравилась: плюхнувшись на неудобный стульчик лицом ко мне и попой к залу, он отхлебнул немного алкогольной «кровавости» и заявил:
— Терпеть не могу самостоятельных женщин.
— А терпеть не могу инфантильных мужчин.
Обменявшись мнениями по поводу основных гендерных характеристик, мы помолчали. Адвокат кинул еще один пробный шар:
— А что вечером делаешь?
— Ты у всех новых сотрудников об этом спрашиваешь?
— Только у одиноких и симпатичных. Навел справки.
— По поводу симпатичной или одинокой?
— И того, и другого.
— Давно здесь работаешь?
— Вечность. И еще один день. Скучно — сил нет. Одно и то же: утром в суде, вечером в офисе на совещании, утром опять в суде. Планида у меня. Что ли такая, по судам бегать?!
— Скорее, профессия. Я слышала, что ты решаешь и трудовые конфликты…
— Ты о случае с Ленкой Зотовой? — сморщился юрист. — История была, закачаешься. Представляешь, пришла в контору, ничего не знает, не умеет, кроме того, как ляжками трясти. Мы ее обучили всему, что знали сами. Так сказать, вывели в люди. Познакомили с хорошими людьми. В общем, пригрели змею на груди.
— То есть?
— Шантажировать начала. Дескать, мы склоняли ее к развратным действиям. Больше всего, конечно, мне досталось. На всех углах кричала, что я принуждал ее к сексуальным извращениям. Идиотка! Чуть не убил ее тогда. — Он осекся. — Это я в переносном смысле слова. — А когда со мной дело не выгорело, она на шефа переключилась. Святой человек! Иногда я думаю, что Газета вообще не в курсе, каким образом появился на свет. Он даже когда короткую юбку на женщине видит, тут же краснеет. И вдруг — развратные действия.
— А Тамара Петровна говорила…
— Тамара Петровна — старая перечница, каких свет ни видывал. Ее хлебом не корми, дай кого-нибудь в аморальном поведении обвинить. Ты бы слышала, как она на Динку напустилась однажды. Та в прозрачной блузке на работу пришла. Скандал получился невероятный. После этого Газета и решил обрядить всех в дурацкие корпоративные костюмчики. Спасибо, что хоть комбинезоны на нас не нацепил. Но я на него не в обиде. Представляешь, Ленка ему даже домой звонила, с женой разговаривала и угрожала!
— Может, было за что?
— За хорошую зарплату! Ей, видите ли, не понравилось, что по долгу службы пришлось сопровождать клиентов в довольно специфические места. А служебную инструкцию кто подписывал? Подмахнула, не читая. А там черным по белому написано: сопровождение клиентов на светские мероприятия. Подчеркиваю: сопровождение, а не интим. То, что она под клиентов ложилась, ее личное дело.
— До суда, помнится, дело так не дошло…
— Придушили девушку, — бокал с «Мери» почти что опустел, и язык юриста начал заплетаться. Во, мужики нынче пошли — стакана не держат.