Этюд в багровых штанах
Шрифт:
Лет до четырнадцати Стасик Корнилов был уверен — он растет в «неправильной» семье. В правильных семьях все обстояло намного иначе, чем у них с мамой: еда была вкуснее и разнообразнее, игрушки — интереснее и ярче, одежда — моднее, отношения — искренними. И самое главное — в правильных семьях всегда были папы, способные решить любую проблему.
Мать Стаса — усталая, рано состарившаяся женщина выбивалась из последних сил, чтобы сын выглядел не хуже других. И все равно — он всегда был хуже. Отношения Стаса к родительнице балансировали от любви до ненависти. Любил он ее потому, что сыну полагается испытывать нежные чувства по отношению к матери, ненавидел — именно за эту обязанность любить. И еще за нищету. И за невозможность быть таким, как и все. В общем, для ненависти было немало причин.
Именно
— У каждой эпохи свои манипуляторы и интриганы. Искусство управлять людьми сложное, но вполне достижимое, — говорил на лекции столичный профессор. — В чем оно заключается? В умении к каждому подобрать отмычку. Вот как писал в старину мудрец: «У каждого своя страстишка — они разные, ибо различны природные склонности. Все люди — идолопоклонники: кумир одних — почести, других — корысть, а большинства — наслаждение. Штука в том, чтобы угадать, какой у кого идол, и затем применить надлежащее средство, ключ к страстям ближнего. Ищи перводвигатель: не всегда он возвышенный, чаще низменный, ибо людей порочных больше, чем порядочных. Надо застать натуру врасплох, нащупать уязвимое место и двинуть в атаку ту самую страстишку — победа над своевольной натурой тогда обеспечена». Какое средство можно предложить для воздействия на эту самую страстишку? Средств, друзья мои, сегодня предостаточно: аферы, махинации, мошенничество, блеф, манипуляции, психологические и рефлексивные игры, политические интриги и мистификации, провокации, пропаганда, дезинформация — вот далеко не полный перечень понятий, которыми манипулятор способен поработить сознание человека. Нужно только правильно выбрать, чтобы добиться собственной цели. Таким образом, хорошие манипуляторы в повседневной жизни разыгрывают сразу несколько типовых сценариев манипулирования. Можно ли сказать, что они играют? Разумеется. Но только в особые, психологические игры. Если угодно, то это высшие игры разума.
— А что это такое? — спросил юный Стасик Корнилов со своего места.
Профессор, казалось, не удивился вопросу:
— Позвольте вам ответить цитатой из работы Эрика Берна, молодой человек: «Игрой мы называем, — пишет Берн, — серию следующих друг за другом скрытых дополнительных трансакций с четко определенным и предсказуемым исходом. Она представляет собой повторяющийся набор порой однообразных трансакций, внешне выглядящих вполне правдоподобно, но обладающих скрытой мотивацией; короче говоря, это серия ходов, содержащих ловушку, какой-то подвох. Игры отличаются от процедур, ритуалов и времяпровождений, на наш взгляд, двумя основными характеристиками: 1) скрытыми мотивами; 2) наличием выигрыша. Процедуры бывают успешными, ритуалы — эффективными, а времяпровождение выгодным. Но все они по своей сути чистосердечны (не содержат „задней мысли“). Они могут содержать элемент соревнования, но не конфликта, а их исход может быть неожиданным, но никогда — драматическим. Игры, напротив, могут быть нечестными и нередко характеризуются драматичным, а не просто захватывающим исходом».
С этого момента все изменилось. В жизни подростка появилась ЦЕЛЬ — деньги и власть, власть и деньги. А также способы достижения поставленной ЦЕЛИ. Теперь Корнилов учился искусству манипуляции.
По прошествии времени Корнилов был даже готов поспорить с Берном. Психологические игры никогда не бывают чистосердечными, их исход вполне может быть как счастливым и выгодным для всех сторон, так и драматическим для одной из них. Все зависит от сценариста, от манипулятора. К восемнадцати годам Станислав сделал еще одно открытие: человек слаб своим сознанием. Более того, человеческое сознание ограничено в своих возможностях переработки информации — и по объему, и по времени. Уже на первом курсе факультета психологии Станислав задался целью доказать, что сознание можно «обойти», «размягчить»,
Время шло, а все более-менее приемлемые местечки ускользали. Вскоре Стас понял: чтобы занять лучшее место под солнцем, необходимо не только знание человеческой натуры, но и хорошие связи. Папины и мамины сынки и дочки, выросшие в правильных семьях, могли не беспокоиться о своем будущем: за них все делали родители. Мать к тому времени к великому облегчению Корнилова умерла, отца он не знал. Пришлось рассчитывать на собственные силы и, в первую очередь, мужское обаяние. Если нет приличных родителей, то почему бы не найти достойного тестя. Несколько возможных партий Корнилов по размышлению отверг: слишком уж невесты были хороши. Корнилову требовалась страшненькая старая дева, отчаявшаяся найти достойного мужа.
Зина Степанцова, дочь крупного питерского предпринимателя, соответствовала всем требованиям. Некрасивая. Не очень умная. Но и не полная дура. С отдельной квартирой и мечтой о любящем муже. С надеждой в недалеком будущем родить ребенка. Блестящему манипулятору не составило труда обаять девушку, а затем и ее отца. Сыграли свадьбу. В качестве подарка тесть подарил зятю хорошую машину и место заместителя генерального директора в небольшом рекламном агентстве.
— Теперь все в твоих руках, сынок, — сообщил он за ужином в модном ресторане, когда новобрачная отлучилась попудрить носик. — Ради счастья дочери ничего не пожалею. Но мужчина должен зарабатывать деньги сам. Своим умом. Реклама нынче дело прибыльное, работай, богатей, чем смогу, тем помогу.
И действительно помогал, чем мог. Хотя в одном тесть ошибался: реклама была прибыльным делом до кризиса 1998 года. Тогда на роликах и модулях делались целые состояние, благо и те, и другие для народа были в диковинку. После дефолта все изменилось. Каждый руководитель мнил себя знатоком в рекламном бизнесе и не спешил расставаться с гигантскими суммами на рекламную кампанию в масс-медиа.
Денег Корнилову не хватало: слишком много уходило на любовные шалости, тщательно скрываемые от жены и тестя. Заказчики в «Эдем» не рвались, предпочитая решать свои рекламные нужды в других местах. Корнилов затосковал, да так, что стал все чаще и чаще прикладываться к бутылочке. Нашелся и собутыльник — дизайнер Копытин. Весьма интересный объект с точки зрения психологии. Особенно Корнилова интересовали странные отношения Копытина с боссом.
— Слушай, а почему он тебя так боится?
Копытин пьяно усмехнулся:
— Он не меня боится, а компромата. Вот, гляди, — на экране замелькали пикантные снимки. — Молоденьких, гад, любит. Папаша!
— Хм, оказывается, я пью с великим шантажистом! Мое почтение! — признал Корнилов. Ему было очень неприятно осознавать, что не очень умный и талантливый дизайнер умудряется воплотить в жизнь то, чему он так долго и успешно учился в университете.
— Подумаешь, — разоткровенничался польщенный дизайнер. — У меня и на других кое-что найдется. Вот, к примеру, Синицын. Внешне — ну прямо Перри Мейсон, да и только. А копни глубже? Знаешь, какое его уязвимое местечко? Девок обожает сечь. У него даже в кабинете, в нижнем ящике стола плетка лежит. Наша секретарша уже на пару бриллиантовых сережек плеточкой заработала. У меня и запись есть…
Корнилов стремительно трезвел. Память услужливо подкинула полузабытые слова университетского профессора: «У каждого своя страстишка — они разные, ибо различны природные склонности. Все люди — идолопоклонники: кумир одних — почести, других — корысть, а большинства — наслаждение. Штука в том, чтобы угадать, какой у кого идол, и затем применить надлежащее средство, ключ к страстям ближнего. Ищи перводвигатель: не всегда он возвышенный, чаще низменный, ибо людей порочных больше, чем порядочных. Надо застать натуру врасплох, нащупать уязвимое место и двинуть в атаку ту самую страстишку — победа над своевольной натурой тогда обеспечена». Неясная мысль поднималась из подсознания, принимая более четкие формы.