Этюд в золотистых тонах
Шрифт:
Сандра включила компьютер и пролистала файлы. Ничего. Она в отчаянии уронила голову на руки. Все. Веревочка оборвалась, а других концов у нее нет. Остается только, вооружившись телефонной книжкой, обзванивать многочисленных друзей Марго и осторожно выяснять у них, не оставляла ли она что-нибудь на хранение. Так ведь не скажут: если Марго и доверила кому-нибудь документы Алека, то только под большим секретом.
Из коридора донеслись голоса. Сандра вскочила. Надо уходить. От неловкого резкого движения со стола упала магнитная подставка для скрепок. Сандре показалось, что грохот разнесся по всему зданию. Она бросилась на пол и принялась сгребать в кучку отставшие от магнита скрепки. Под руку ей попался маленький металлический ключик, тоненький, почти незаметный. Сандра озадаченно повертела его. На гладкой поверхности были четко выгравированы буквы и цифры: «ВВ 307». Интересно, что это может значить?
Голоса приближались. Сандра сунула ключ в карман, выключила компьютер и прильнула ухом к двери. Уфф, кажется, пронесло. Она выскользнула в коридор и, заперев кабинет, бросилась к лестнице. Лифта дожидаться не стала.
Бад бродил около машины, изнывая от нетерпения и беспокойства. Завидев Сандру, он застыл в позе гончей, готовой взять след.
— Наконец-то! А я уже собирался идти на выручку.
— И все бы испортил. Поехали отсюда, скорее!
Машина резко рванула с места.
— Ты оказался Юнгом и Нострадамусом в одном лице. Точная психологическая оценка и ясновидение, не знаю, чего больше, — возбужденно говорила Сандра. — Дракон у входа изрыгал не пламя, а пивные пары. На меня даже не взглянул. Ценю твой жизненный опыт.
— Нашла время шутить, — скривился Бад. — Там пусто?
— Не совсем. Взгляни вот на это. — Сандра протянула ему ключ.
Бад ловко вырулил из гущи машин и притормозил у тротуара.
— Дай-ка сюда. Хм, похоже на ключ от банковского сейфа.
— Или от камеры хранения.
— Умница! — завопил Бад и смачно чмокнул ее в щеку. — Моя школа!
— Самодовольный индюк!
— Ладно-ладно, не заводись, — примирительно сказал Бад. — Посмотрим лучше, что тут у нас. «ВВ 307». Скажем, вокзал «Виктория», бокс триста семь. Проверим?
— А что, есть другие предложения?
Она внимательно следила за дорогой в зеркальце заднего вида, а сама думала о Грегори. В результате вчерашнего шока он стал абстракцией. Сандра странным образом успокоилась. Все происшедшее между ними представлялось ей отстраненным, плоским, идеально уложенным в канву общей интриги, тонкого замысла, начисто лишенного эмоций. Грегори сыграл с ней и выиграл эту партию. Только эту.
Бад припарковал машину на стоянке у вокзала, поближе к выезду, и подтолкнул Сандру.
— Иди. Я буду прикрывать тыл, на случай если кто-то все-таки сел нам на хвост.
В камере хранения было тихо и немноголюдно. Сандра издалека заприметила нужный ей бокс и пошла к нему, сдерживая шаг. Каблучки ее туфель звонко цокали по гладким плитам пола. Ей казалось, что все головы поворачиваются на звук, любопытные глаза упираются в лопатки.
Ключ повернулся в замке. За исключением маленького пакета, перетянутого крест-накрест скотчем, в боксе ничего не было. Сандра воровато смахнула пакет в сумочку, поминутно ожидания нападения сзади, смрадного дыхания в ухо, выкручивания рук. Но ничего такого не произошло. Окружающие занимались своими делами и не обращали на нее ни малейшего внимания.
Бад маячил у выхода. Неужели у меня тоже все так явственно написано на лице? — подумала Сандра. Нетерпение, тревога, волнение. Хороши конспираторы, нечего сказать!
Сандра взяла приятеля под руку, плотно прижав к нему сумочку бедром. Так они и дошагали до машины, сросшиеся как сиамские близнецы.
Пакет жег руки. Сандра чуть не уронила его и, виновато улыбнувшись, повернулась к Баду.
— Давай ты. Мне что-то не по себе.
— Вот еще глупости, — сказал Бад, ловко срывая ленту. — Посмотрим, что тут у нас.
В пакете оказались видеокассета и компьютерная дискета, больше ничего.
— Техника в доме работает? — осведомился Бад, деловито потирая руки.
— Надеюсь.
Они перетащили в кабинет видеомагнитофон с телевизором, включили компьютер и принялись за работу. К их полному разочарованию, дискета была сплошь забита адресами, телефонами с инициалами вместо имен, колонками странных цифр, номерами контрактов и выдержками из них. Разобраться во всем этом мог только посвященный человек. Сандра и Бад таковыми не являлись.
— Что будем делать? — спросила Сандра.
— Посмотрим кассету, прежде чем впадать в отчаяние. Может, хоть выясним, то это или не то.
На экране возникла затемненная комната, на фоне окна силуэт сидящего человека. Изображение чуть прыгало, как всегда, когда снимают любительской камерой. Сандра впилась в экран.
— Спасибо, что согласились встретиться со мной, — раздался голос, от которого у Сандры остановилось сердце. — И что согласились на съемку.
Это сдержанно-мрачный глубокий голос принадлежал отцу. Ошибки быть не могло, она узнала бы его из тысяч других. Человек на экране заерзал, послышался надтреснутый скрип стула.
— Сам не знаю, зачем я это сделал. Хотя чего там… Меня задело то, что вы мне показали. Я еще не видел, чтобы так снимали.
Незнакомец шевельнул рукой, и справа от него вспыхнул экран телевизора. В каше разбитого стекла неуклюже ползает женщина и смотрит неподвижными, слепыми от ужаса глазами прямо в объектив камеры. Какие-то люди несут окровавленного ребенка. Его ручонки конвульсивно вздрагивают, словно пытаясь ухватить ускользающую жизнь. Перевернутая машина, а под ней пригвожденный к асфальту мужчина. Из его разинутого рта вырывается монотонный тоскливый вой и рвет, рвет уши.
— Не пойму, что вы за тип.
Человек, сидящий перед телевизором, нажал кнопку на пульте, и вой прекратился. На экране застыло искаженное мукой лицо и черный провал кричащего рта.
— Как вы могли хладнокровно снимать это?
— Кто вам сказал, что хладнокровно?
— Но ведь снимали.
— Я репортер. У меня свои задачи.
— Вы просто чертов сукин сын.
— Возможно, но именно я держу зеркало, в котором люди могут увидеть, что они делают друг с другом.
— Тем, кто организовал кровопролитие, такие картинки только в кайф.