Этюды для Голливуда
Шрифт:
– Первый, как слышишь? Они прошли, три верблюда, принимайте.
Умар Гасанов, старший группы, иранец по национальности, радостно засуетился, передав по цепочке о готовности номер один. Сухо заклацали затворы автоматов Калашникова. Боевой азарт охватил всю группу. Минут через десять на дороге появились три внедорожника, они быстро приближались к месту засады. Первым ехал Mitsubishi L-200, у которого в кузове был установлен крупнокалиберный пулемет, за ним шел белый Land Cruiser и замыкал колонну еще один Mitsubishi, но уже без пулемета. Когда машины на дороге поравнялись с условно обозначенным ориентиром,
– Огонь!
В тот же момент раздался мощный взрыв фугаса, заложенного возле проезжей части, следом дружно застрочили автоматы. Взрывной волной Toyota была отброшена с дороги. Перевернувшись, она замерла в кювете. Два Mitsubishi, проехав по инерции несколько десятков метров, замерли на обочине. Бойцы разведгруппы - иранцы из предместья Тегерана - и двое бойцов из ливанской Хезбаллы сработали чисто, уложившись в три минуты. Спустившись с холма к расстрелянным автомобилям, они вытащили с заднего сиденья перевернутого Land Cruiser молодого тридцатилетнего мужчину и девушку, совсем юную. Оба были без сознания.
– Это Саид Салук, - Умар спрятал фотографию, по которой сличал лицо раненого, - тащите его к дороге.
– А с этой что делать?
– один из бойцов пнул раненую девушку ногой, - добить?
– Нет, может, это невеста или сестра, деньги получим.
Минут через пять к месту кровавого побоища подъехали два зеленых внедорожника, бойцы быстро втиснулись в них и умчались, подняв за собой облако пыли.
*****
Лейла открыла глаза, огляделась, в кабинете никого не было. Настенные часы показывали двенадцать, до окончания процедуры оставалось два часа. Вдруг дверь бесшумно открылась, и на пороге появилась медсестра. Она мило улыбнулась и спросила о самочувствии, затем подошла к аппарату, внимательно посмотрела на монитор, потом на часы и удалилась. Лейла проводила ее взглядом, улыбнувшись в ответ. Она попробовала переключить воспоминания на что-нибудь позитивное. Но мрачные видения опять выходили на первый план, заставляя страдать. Лейла вновь окунулась в сон-воспоминание. После трагедии на дороге все страницы памяти были пусты, и только спустя три недели вновь начали проступать смутные образы. Они были размыты, не связаны между собой и не приносили ничего, кроме боли телесной и душевной.
– Жить хочешь?
– первые слова, которые она услышала после нескольких недель, проведенных без сознания. Полученная контузия еще долго напоминала о себе невыносимыми головными болями. Она открыла глаза, увидела склонившееся над ней свирепое лицо молодого мужчины.
– Да, - тихо промолвила она.
– Вот и правильно, это надо и тебе и мне. Выздоравливай, - Умар резко сжал ее кисть. Он приходил почти каждый день, справлялся о ее здоровье и удовлетворенно хмыкал. Все шло по плану. Уже совсем скоро он сможет получить за нее хороший выкуп. Лейлу все это время мучали головные боли, тошнота, головокружения не оставляли ни на миг. В один из дней, когда ей стало немного лучше, вошедший Умар протянул ей телефон, коротко бросив:
– Позвони родителям!
Она безумно обрадовалась, услышав голос отца, еще через мгновение плакала от счастья.
– Кто это?
– холодно спросил старший Салук, увидев неизвестный номер звонившего.
– Папа, это я, Лейла!
– слезы текли, оставляя влажные дорожки на
– Дочка, ты где? С тобой все в порядке?
– холодный тон отца сменился на тревожный.
– Папа, я не знаю, где я нахожусь, наверное, это больница. Пап, а Саид звонил? Мы с ним попали в аварию, и я долгое время была без памяти. Скажи, где он.
– Дочка, от Саида никаких вестей, люди говорят, что он в плену у Хезбаллы.
– Пап, я ...- незаметно подошедший Умар выдернул трубку из рук Лейлы и жестко бросил:
– Потом договоришь.
Выйдя в коридор, он вновь набрал номер, по которому только что общалась Лейла. Без предисловия перешел к разговору, который он в этой стране вел не раз.
– Слушай меня внимательно: твоя дочь у нас, даю тебе двадцать дней, чтобы ты собрал двести тысяч долларов. Попробуешь меня обмануть или вовремя не сделать то, что я тебе сказал, клянусь волей Аллаха, твоя дочь проклянет день, когда она родилась. Умар сотворил на своем лице что-то вроде улыбки и отключил телефон. Сделал он это как раз вовремя, навстречу по коридору шел доктор Джамал, он был старшим и пользовался непререкаемым авторитетом.
– Умар, почему ты здесь болтаешься, почку свою продать хочешь?
– Что вы, любезный, мои почки мне самому нужны, я вам лучше еще этих сукиных тварей доставлю. Главное, чтобы вы платили за них, ведь это большой риск, да и грех большой.
– Война - грех, а взять почку у врага и отдать больному, это уже высшая справедливость, - при этом доктор Джамал поднял указательный палец вверх, словно показывая на небо, и проследовал дальше по коридору.
– Отдать..., продать и за большие деньги, - тихо, чтобы не слышал доктор, прошептал Умар и злобно сплюнул на пол.
Между тем хозяин медицинского учреждения, за глаза называемого "Желтым домом", подошел к лестничному пролету и стал спускаться вниз, в паталогоанатомическое отделение.
"Что опять вынюхивает эта подлая крыса Умар? Этот преданный помощник руководителя спецопераций Хезбаллы? Может, они следят за мной? Сравнивают число изъятых почек с количеством казненных?" Страшное откровение прожгло мозг, ведь подозрения в их организации равнозначно приговору. Надо что-то придумать, может даже замотивировать деньгами этого жадного Умара.
*****
Часовой у паталогоанатомического отделения почтительно поздоровался и открыл дверь. Джамал вошел в помещение и сразу же наткнулся на гору красно-оранжевой одежды, лежащей бесформенной кучей в углу на полу. Тут же стояли каталки с запекшимся кровавыми пятнами. Рядом два сотрудника готовили медицинское оборудование.
– Сколько сегодня разобрали?
– обратился Джамал к тому, кто был повыше.
– Троих приговоренных, - ответил Ахмед Туран, опустив глаза.
– Сколько взяли?
– Пять.
– Почему пять?
– Одна с дефектом: камни и песок.
– Контейнеры еще здесь?
– Нет, минут двадцать назад отправили на вертолетную площадку.
– Ахмед, посмотри мне в глаза и ответь, был сегодня здесь Умар?
– Нет, господин, только Шамиль. Вы же знаете, эти двое ненавидят друг друга.
– Хорошо, работай. А это все уберите и помойте, а то грязь, как на мясокомбинате.
Джамал еще раз окинул взглядом помещение, резко развернулся и вышел.
******