Этюды для Голливуда
Шрифт:
Все было привычно: солнце, хорошее утреннее настроение, музыка в салоне. И только одно портило жизненную гармонию - это сеанс лечения. Лейла никак не могла ощутить себя независимым, автономным человеком, она была привязана к больнице, как телефон к зарядному устройству. Это состояние не давало свободы, и она страдала, понимая, что является в какой-то степени калекой. А исправить все очень сложно. Хотя два дня назад, сразу по прилету Ахмеда из Австрии, когда они встретились в маленьком уютном кафе, она услышала от доктора обнадеживающие слова, и не просто слова, а предложение. До сих пор они звучали у нее в голове:
– Лейла,
– Я прошу твоей руки.
Лейла смутилась, это смущение не прошло и сейчас, поэтому никто, даже Муаз, не знает о предложении. Хотя в желании Турана связать судьбу с ней было несколько непонятных моментов, Лейла все равно безумно обрадовалась. Она мечтала об этих словах, ждала их, и это случилось. Она была счастлива.
В салоне играла музыка, Муаз сосредоточился на дороге. Автомобиль мчался по многополосному шоссе, иногда перестраиваясь, ускоряясь и резко тормозя. Они ехали уже почти полчаса, сейчас проедут Ускюдар, старинный район Стамбула, где в глубине зеленых улиц находится дом Ахмеда, затем пересекут Босфорский пролив по первому, самому длинному мосту. Как она любит смотреть на это грандиозное сооружение, даже не верится, что люди способны создать такое. Полотно дороги больше километра длиной весит на огромной высоте над поверхностью воды всего на двух металлических канатах, которые удерживают две опоры.
– Обязательно зайду к нему в кабинет после сеанса гемодиализа, - улыбнулась себе Лейла.
Тем временем Volkswagen Golf уже въезжал на полотно моста. Три полосы движения в одном направлении позволяли достаточно быстро пересечь пролив. Вдруг движение замедлилось, передние автомобили включили сигнал левого поворота, показывая, что объезжают препятствие. Впереди стояла машина с включенными аварийными огнями, припаркованная почти вплотную к четырем продольным тросам, ограждающим проезжую часть от пешеходного прохода. Они подъезжали все ближе, и все тревожней становилось у Лейлы на душе. Муаз заранее включил поворот, предупреждая едущих сзади, что будет менять полосу движения. Он внимательно смотрел в зеркало заднего вида, чтобы не задеть параллельно движущиеся машины. Лейла же во все глаза смотрела на знакомый ей автомобиль, пытаясь увидеть хозяина. Вдруг взгляд остановился на силуэте мужчины, который, перебравшись через ограждение пешеходного прохода, стоял над водной пропастью, держась одной рукой за перила.
– Стой, там Ахмед, - дико закричала Лейла. Муаз резко вывернул руль вправо и остановился. Лейла выскочила из машины и бросилась к стоящему за ограждением мужчине.
– Ахмед, Ахмед, - громко молила она. Услышав ее голос, доктор повернул голову.
– А как же я? Если тебя не станет, я тоже погибну. Ахмед, не надо, пожалуйста, не надо, - шептала она. Слезы заполнили глаза и тонкими дорожками сбегали по лицу.
Ахмед молча смотрел на Лейлу, не понимая, как она могла здесь оказаться. Что-то мистическое было в этой встрече. Почему ему не дают умереть, он уже был готов сделать последний шаг в пустоту, а теперь потрясен и растерян. Лейла подбежала к нему и, плача и гладя его по волосам, стала умолять не совершать этого страшного поступка.
Все это время Муаз сидел в автомобиле и, повернувшись, наблюдал
Муаз от досады крепко сжал губы, он прекрасно понимал, что сегодняшнее событие напрямую связано с их последней беседой. Но никаких неопровержимых улик у него не было, даже предположений относительно преступления. Утреннее происшествие тоже не давало ответа, причина была то ли в Сулеймане Яви, то ли в том, что он перегнул палку, а подозреваемый оказался психопатом.
*****
– Ахмед, я согласна
– Ты о чем?
– Я говорю "да", я хочу быть твоей. Ахмед удивленно смотрел на Лейлу, не понимая, о чем она говорит. Внезапно все сошлось. Ему уже в который раз за последнее время было стыдно за свою несообразительность и провалы в памяти. Он молча вставил ключ в замок зажигания, стрелки на приборной доске ожили, включил первую передачу и медленно тронулся, словно отползая от этого ужасного места, где он мог расстаться с жизнью.
– Все позади, все будет хорошо, - еле слышно шептал он.
– Ты спасла меня, я в неоплатном долгу перед тобой. Теперь моя очередь, я должен сделать все, чтобы спасти тебя. Я найду донора, ты будешь жить, у нас будут дети, - он беззвучно шевелил губами, успокаивая себя, а Лейла, повернувшись в пол-оборота, смотрела на него, не отрывая глаз.
Когда Ахмед припарковал машину, волнение почти прошло, остался лишь горький осадок от того, что не смог, что помешали, увидели слабость. Сейчас Лейла наблюдала за ним и в душе жалела. Ахмед поморщился, чувство жалости он ненавидел, оно только подчеркивало страх, заполняющий самые сокровенные уголки его сердца. Этот страх разливался по всему телу и выползал наружу, вызывая тремор. Турану стоило большого труда спрятать этот букет психологических расстройств.
– После гемодиализа зайди, пожалуйста, ко мне. Буду ждать.
Лейла смотрела в глаза Ахмеда и видела в них огромную благодарность и раскаяние. Они просили прощения, умоляли, и Лейла негромко промолвила:
– Обязательно зайду, - она легко выпорхнула из машины.
*****
– Сестра, что это было?
Муаз уже минут пятнадцать говорил по телефону, пытаясь своим фальшивым удивлением и недомолвками снять с себя вину за неадекватный поступок Ахмеда.
– А ты что, влюбилась, сестренка? Вот отец твой удивится.
– Муаз, не смейся, пожалуйста, надо мной. Ты же знаешь, что ты для меня самый близкий человек в этой стране. Присмотрись, Ахмед ведь хороший, узнаешь его поближе и поймешь, что он добрый и честный.
– Конечно, сестренка, мы обязательно с ним подружимся.
– Муаз, он мне сделал предложение, ты слышишь?
– в телефоне послышался какой-то посторонний звук.
– Муаз, он просит моей руки, - Лейла стала говорить громче и быстрее, словно боялась, что ей откажут в счастье.
– Муаз, я тебя очень прошу, встреться с Ахмедом, поговори с ним. И позвони моим родителям, надеюсь, они дадут мне благословение. Ты мне поможешь?