Ева
Шрифт:
Квен рассчитала, что крейсер актинии подходит на расстояние удара. Это примерно сто тысяч километров. В три этапа он выпускает по сто торпед, после чего разворачивается и уходит. Если до этого не удается подбить крейсер, все силы переключаются на непосредственное уничтожение торпед. Лазер малоэффективен, и он ищет новую цель, а вот бомбардиры начинают палить одиночными, также на перехват уходят все истребители. Достаточно несколько торпед, чтобы уничтожить гравитационный штырь, который размещается под космической станцией. После их разрушения станция теряет устойчивость, начинает крутиться, вращаться и падать на планету.
Морис видел десятки погибших истребителей. Ими управляли как земляне, так и пилоты кацаран. Спириты
– Внимание, шестой крейсер, – Квен задала каждому крейсеру актиний номер. Так легче понимать, о чем идет речь, – вышел на дистанцию в сто шестьдесят тысяч, при расчетной скорости движения через пятнадцать минут выйдет на боевую дистанцию для торпедирования.
Морис следил. Сразу за шестым шел еще один крейсер с порядковым номером восемь. Они хотели совершить атаку по очереди, чтобы истребители и бомбардиры не успели отбить торпеды. Актинии не шли сразу все, они болтались в боевом порядке на дальней орбите, а некоторые вообще торчали чуть ли не за кольцом, как бы в резерве. Похоже, они впервые вели такой бой, и поэтому не все понимали, что происходит, как бы щупали оборону, отмечая слабые места как у защитников, так и в своей тактике.
Лазер впивался в борт крейсера. Чтобы прожечь дыру, требуется от нескольких секунд до нескольких минут. Иона стреляла малыми импульсами. Видимо, этот лазер не был предназначен для длительного удержания огня, но несмотря на это, она точно делала дырку за дыркой. Актинии понимали, что, пробив в броне брешь, они встретят атаку из бомб, поэтому крейсер летел прямо и как пуля вращался вдоль своей оси. Но этим не обмануть Иону, она удерживала автоприцел и так же вращалась за их крейсером, держа в прицеле точку атаки. Иногда ей удавалось углубиться на десятки метров. Но диаметр лазера не был большим и не наносил большого вреда. Основные повреждения шли как раз от взрывов, которые должны били раскурочить не только борт, но и сам крейсер. Они старались как могли. Лазер делал дыру и переключился на второй корабль, что шел следом. Бомбы так и сыпались одна за другой. Дыра росла, нарывала, горела, выпирала наружу. Вдруг крейсер вздулся и огромный кусок от него отлетел в сторону, а оставшаяся часть просто переломилась пополам.
– Есть! – уж как-то радостно вскрикнул Морис.
Он следил за восьмым, но тот очень быстро крутился, увеличил вращение и теперь лазер с трудом попадал в одну и туже точку.
– Сколько времени осталось для торпедирования? – спросил Морис у Квен.
– Две минуты тридцать три секунды, – в ее голосе слышалось переживание.
Морис понимал, что они не успеют. Если даже лазер прожжет, то бомбардиры точно не смогут завершить начатое. И тогда более трехсот торпед, а в этот раз может и больше, улетят к станции. А в следующий раз они могут послать сразу четыре или пять крейсеров, и тогда уж точно не удержать оборону.
Теперь его выход. Морис никогда не пронизывал корабли, только астероиды. А чем железо крейсера отличается от того, что он пробивал? Да ничем. И все же Морис переживал. Это была первая его атака в виде плазменного клинка, где использовался сам челнок. Он отлетел подальше, как будто ему нужен разгон. Хотя, как раз-таки этого и не требовалось, он просто брал время для отслеживания цели, чтобы наверняка. У него мало попыток. Сел, закрыл глаза, они ему сейчас не нужны. Он должен слиться с челноком, ощутить
Он уничтожил его. Морис был счастлив, что смог это сделать. Атака была тяжелой, теперь у него практически не осталось сил. А что, если актинии вздумают сейчас начать новую атаку, Морис сможет сделать еще два-три захода и все.
– Квен, доложи анализ атак.
– Первые два попадания не принесли значительных повреждений. Они не повлияли не движение, бортовые огни крейсера и систему передачи данных. Но третий оказался самым точным. Вот точка входа, я взяла на себя смелость проанализировать и похоже у него тут, тут и тут, – на экране появилось изображение и точки, о которых говорила Квен, – силовые установки, которые управляли стабилизацией двигателя. Одна из них была повреждена.
– Отлично, туда и будем теперь целиться. Приготовиться.
Он не хотел ждать, пока Актинии соизволят опомниться и начать выстраиваться в боевую линию. Теперь он сам атакует, пока те стоят как на ладони и не вертятся, прямо как в тире. Решили, что далеко и поэтому защищены, но нет, не от него. Морис прицелился и с первого раза прошил корпус одного из крейсеров точно в указанной точке. Как и ожидала Квен, тот через минуту взорвался.
– Есть, будете знать, – кричал Морис, радуясь удару.
– Хочу заметить, – волнующе сказал бортовой компьютер, – вы совершили четыре атаки, у вас остался один ход.
– Знаю, милая, знаю. Он нам сейчас как раз и нужен. Приготовиться.
– Есть, – ответила Квен.
Морис рассчитывал запугать их и заставить отойти подальше, а там, глядишь, у него будет время для восстановления сил. Прицелился четко, крейсеры запустили двигатели. Он не знал, пойдут ли они вперед или развернутся и отойдут. Поэтому атаковал не самый первый, что был в голове, а второй, который так же, как и предыдущий не прожил и минуты. Теперь он знал их уязвимое место. Но знал и свое. Его челнок просто болтался в холодной пустоте и медленно улетал за край кольца.
– Итак, подведем итог, – спокойно ответил сам себе Морис, – три уничтожил альянс, три я. Итого шесть.
Данные были не совсем точные. Он не проверил окраины, там может скрываться хоть весть флот актиний, но пока у него были данные о восемнадцати крейсерах противника минус шесть значит в строю двенадцать. Большое, очень большое число. Сейчас Морис не знал, что там происходит. Квен отслеживала. Она сообщила, что корабли актинии развернулись и стали отходить. Это хорошо, очень хорошо, но и плохо. Если они перегруппируются и пойдут массой в лобовую, то уже ничего не поможет. Ему пока оставалось только одно – ждать.