Ева

Шорохов Владимир

Так прожили на скале больше месяца. Казалось, это и есть их дом. Пространство было ограниченное, но было, где бегать, и было, на что смотреть. Однажды Морис улетел, но ненадолго, всего на пару дней. Но как-то сразу стало грустно. Хотару взялась рисовать, а Вагошэнс плести корзину. Она разработала новый рисунок и теперь решила его попробовать. Морис навестил Буру, и тот в свойственной ему манере отчитал всех, кто устроил очередную войну. Но когда узнал, что теперь Морис может на челноке пробивать крейсеры как плазменным клинком, то очень удивился. Но еще больше удивился столь необычным голубым факелам ияр. Он даже захотел попробовать с ними пообщаться, хотя сомневался, что какие-то факела поймут его утонченный ум. Вот такой он. После Морис совершил еще одну поездку по эмиграции ияр и перевез несколько факелов их знаний. Те поинтересовались, не нашел ли он планету, но Морис ответил, что пока нет, да и не до того было.

Вернувшись на скалу, Морис предложил вернуться в городок юнов. Девушки долго сопротивлялись, не хотели никуда уходить, но согласились, если он поднимет их в гнездышко под деревом. Хотару и Вагошэнс там уже много раз были и даже приспособили специальную веревочную лестницу, чтобы по ней спускаться и подниматься. Но как-то страшновато, уж больно высоко карабкаться. Так они еще проболтались несколько недель между небом и землей, рассказывая свои истории и планы на будущее.

Но время шло. Кацаранцы в очередной раз переделывали его корабль. Теперь там будут установлены внутренние врата. Через них любой может шагать как через открытую дверь. Не надо совершать прыжки, просто открыл и вышел. Правда обратно зайти проблематично. Врата работали в одну сторону, но может удастся изменить схему. Хотя кацаранские инженеры сказали, что вряд ли, поскольку ничего не понимают в том, что строят. Просто делают все по чертежам. Что за что отвечает, они не представляют.

Морис вернулся на Землю. Сколько времени прошло, как он отсюда улетел? Два или три месяца. Девочки снова встретили его с визгом. «Ну прямо малина», думал Морис, убегая от них, чтобы опять не защекотали.

– Хочу тебе по секрету сказать, – прошептала ему на ушко Зизала. Она взяла его ладонь и положила себе на живот, – вот, – и кивнула головой.

– Беременна? – удивился Морис.

– Ага, – довольно сказала она и погладила пока еще плоский животик.

– Да, – закричал он, подхватил ее под мышки и закружил вокруг себя.

Но тут появилась Маргарита и, насупив брови, поинтересовалась, что тут у них. А когда узнала, что Зизала забеременела, встала с деловым видом, задрала нос кверху, расстегнула ремень на шортах и задрала повыше футболку, чуть выпятив вперед свой живот.

– Это? – как-то неуверенно спросила Зизала.

– Беременна? – уточнил Морис.

– Нда, – довольная ответила она.

– Ой, – сжался Морис и простонал, – попал.

Это были хорошие новости. Но на этом не закончилось. Наконец вернулась Нани из поездки и, увидев счастливые лица девочек, а после узнав причину, ткнула пальцем в свой живот, он у Нани уже округлился. Все завизжали, только Морис постарался побыстрее скрыться подальше.

– Мне кажется, что у меня гарем и я шейх.

– Ага, точно-точно, – поддакивали девочки, обнимая его.

– У меня вопрос, – сощурив глазки, спросила Маргарита, – а что ты делал на Чепи?

– Ну это… того, – начал было он, понимая к чему клонит она.

– Неужели нас пятеро? – подняв брови, спросила Нани.

– Девочки, я, наверное, на пару лет слетаю в космос. Посмотрю, что там и как.

– Ах вот как, – встав и уперев руки в пояс, возмутились сразу трое.

– Я не хотел, – пожав плечами, сказал он.

– Я хотела, – сказала Зизала и шлепнулась около него.

– И я хотела, – сказала Маргарита и также шлепнулась рядом.

– Я-то уж точно мечтала, – сказала Нани и обняла всех сразу.

Через пару недель все прилетели на Чепи. Как они и думали, Хотару и Вагошэнс тоже забеременели. Ему было как-то неловко, как будто он и правда шейх и у него свои жены. Но девочки успокоили его, что никакой он ни шейх. У шейха живот и гарем под сотню, а у него всего-то пять.

– Надо наверстать, – решил пошутить он, но девочки восприняли это всерьез и стали вспоминать всех своих подружек.

Но когда узнали дети, то все. Что тут началось, полный бедлам. Один хотел сестренку, другие братика, а кому-то подавай и братика, и сестренку, и все сразу и завтра. Все же здорово, когда есть любовь, когда есть простое счастье, и ничего не надо. Ты просто доволен всем, что тебя окружает. Эти домики гномов, эти босоногие и чуточку грязные дети, эти девочки, что подмигивают и подсовывают все сладости в твою тарелку. Он никуда не хотел больше лететь, ему это не нужно. Вот его дом, его семья, это и есть его жизнь. Пусть другие бороздят Галактику, а он будет учить детей, вытирать им носы и забинтовывать раны.

– Чувствую себя неловко, – сказал Морис как-то вечером Нани.

– А я счастлива. Мы все счастливы, – спокойно парировала она.

– Получается против всяких правил, – ему и правда было как-то не по себе.

– Да брось, кто прописывает правила, а? – она посмотрела ему глаза, – вот именно. Ты любишь меня?

– Да, – с легкость ответил Морис.

– А Хотару?

– Да. К чему это ты?

– А Зизал? А лисенка и Маргариту? Ведь любишь?

– Да, но…

– Никаких но. Кто они такие, чтобы тебя осуждать. Мы тебя любим, дети любят. Вот и все, – она посмотрела ему в глаза и чмокнула в нос, – а помнишь про храм с послушницами?

– Стоп-стоп. Достаточно и этого, – запротестовал Морис, а Иона только засмеялась.

Морис сидел и смотрел как они все вместе собрались. Когда такое было в последний раз? Да, пожалуй, никогда. Они пели и играли. Дети как сумасшедшие носились от домика к домику, повизгивали. И только с заходом солнца, уставившие и с трудом умывшиеся, засыпали буквально на ходу. Дул как старший взваливал кого-нибудь на одно плечо, а другого брал на руки и относил в спальню. Когда все укладывались, Морис мог поговорить и со своими старшими детьми. Как он был слеп, что бежал от всего этого. Да еще чуть ли не на край Вселенной. Нет. Все. Он остается. Он тяжело вздохнул и сам себя подправил. Пока остается. Хотя бы на пару лет.

Конец ознакомительного фрагмента.