Ева
Шрифт:
Взгляд Евы окаменел.
– Не знаю, – сказала она.
Возможно, Барроу понял, что у меня на уме, поскольку залпом допил виски и потрепал Еву по плечу.
– Иди-ка спать, – бросил он повелительным тоном.
Я подумал, что если я ее правильно раскусил, то сейчас будет взрыв, но она даже бровью не повела.
– Ладно, – равнодушно ответила она, приподнимаясь на колени.
– Нет необходимости расходиться, – вмешался я. – Разве вы не проголодались? У меня в холодильнике кое-что найдется. Что
Барроу выразительно посмотрел на Еву:
– Мы ужинали в Глендоре, по пути сюда. Ей лучше лечь… она наверняка устала.
Я посмотрел на него и засмеялся, но он не разделил моего веселья. Он мрачно глядел в пустой стакан, и на висках пульсировали вены.
Ева поднялась. Она была еще миниатюрней, чем показалась мне с первого взгляда, – едва доставала мне до плеча.
– Где я сплю? – спросила она, глядя мимо меня.
– Вы можете остаться в спальне, в которой уже расположились. Я переночую в комнате для гостей. Но если вы не хотите ложиться прямо сейчас, я был бы рад вашему обществу.
– Я хочу лечь. – Она направилась к двери.
Когда она ушла, я пробормотал:
– Пойду узнаю, не нужно ли ей чего-нибудь. – И вышел из гостиной, прежде чем Барроу успел вымолвить хоть слово.
Ева стояла около электрического обогревателя, закинув руки за голову, потом потянулась, зевнула, но заметила в дверях меня и, окинув оценивающим взглядом, поджала губы.
– У вас есть все необходимое? – спросил я, улыбаясь. – Вы точно не голодны?
Она засмеялась. Я подозревал, что она поняла, почему я так беспокоюсь о ее удобстве. Это было бы кстати, потому что позволило бы сэкономить время и обойтись без ненужных ухаживаний.
– Ничего не надо… спасибо.
– Как скажете, но мне хотелось бы, чтобы вы чувствовали себя комфортно. Вы первая женщина у меня в гостях – событие в некотором смысле знаменательное. – Я понял, что совершил ошибку, как только закончил говорить.
Ее глаза перестали смеяться и снова стали холодными и настороженными.
– В самом деле? – хмыкнула она, подходя к кровати. Из чемодана она вынула розовую ночную сорочку и аккуратно повесила на стул.
Она знала, что я солгал, и выражение ее лица говорило, что этого она и ожидала. Я почувствовал раздражение.
– В это трудно поверить? – поинтересовался я, шагнув через порог.
Она затолкала разбросанные по кровати вещи в чемодан и поставила его на пол.
– Трудно поверить во что? – спросила она, направляясь к туалетному столику.
– Что здесь не было женщин?
– А какое мне дело до того, кто у вас здесь бывает?
Разумеется, она была права, но ее безразличие меня задело.
– Ну если так ставить вопрос, то, разумеется, никакого, – ответил я, подавив обиду.
Она поправила волосы и внимательно вгляделась в свое отражение, словно забыв о моем присутствии.
– Дайте мне мокрую одежду, – предложил я. – Я повешу ее в кухне сушиться.
– Я справлюсь сама. – Она порывисто отвернулась от зеркала и плотнее запахнула на себе пеньюар. Морщинки над ее переносицей углубились, придавая лицу хмурый вид. Но, несмотря на свою некрасивость – а с этим безучастным выражением лица она совсем не походила на красавицу, – Ева казалась мне все более интересной.
Она перевела взгляд с меня на дверь. Ей пришлось проделать это дважды, прежде чем я понял, что она без слов велит мне уходить. В моих отношениях с женщинами такого раньше не случалось, и этот опыт не доставил мне удовольствия.
– Я хочу лечь… если не возражаете, – сказала она и отвернулась.
Ни тебе изъявлений благодарности, ни извинений по поводу того, что заняла мою комнату, – просто холодный, хорошо рассчитанный отпор.
Когда я вернулся в гостиную, Барроу наливал себе очередную порцию виски. На обратном пути к креслу он уже заметно пошатывался. Усевшись, он остановил на мне мутный взгляд и недобро прищурился.
– Выброси ее из головы, – внезапно выпалил он, ударив кулаком по подлокотнику. – Хватит. Ясно тебе?
У меня челюсть отвисла от удивления.
– Это вы мне? – процедил я, взбешенный тем, что он посмел говорить со мной в таком тоне.
Его раскрасневшееся лицо слегка обмякло.
– Оставь ее в покое, – пробормотал он. – На эту ночь она моя. Я знаю, что у тебя на уме. Но дай мне кое-что сказать. – Он подался вперед, шлепая отвислыми губами, и наставил на меня короткий толстый палец. – Я ее купил. Она обошлась мне в сотню баксов. Слышишь? Купил! Так что руки прочь.
Я ему не поверил.
– Такую женщину не купить. Уж во всяком случае не такому никчемному уроду, как ты.
Барроу выплеснул виски на ковер.
– Что ты сказал? – Он вытаращил на меня водянистые злые глазки.
– Я сказал, что тебе не купить женщину, потому что ты никчемный урод.
– Не пришлось бы тебе пожалеть. – Вены на его висках вздулись. – Как только ты появился, я сразу понял: жди неприятностей. Ты ведь собираешься отбить ее у меня?
Я усмехнулся:
– Почему бы и нет? Как ты можешь этому помешать?
– Но я ее купил, черт побери! – взвизгнул он, стукнув по подлокотнику. – Ты способен понять, что это значит? На сегодняшнюю ночь она моя. Неужели ты не можешь вести себя как джентльмен?
Я все еще не верил ему.
– Что ж, давай позовем ее, – расхохотался я. – В конце концов, сто долларов не такие уж большие деньги. Я мог бы дать больше.
Он с трудом выбрался из кресла. Конечно, он набрался по-свински, однако мускулы у него будь здоров. Застань он меня врасплох, мне несдобровать. Я подался назад.