Ева
Шрифт:
Тем временем её автобус ушёл, не дослушав. А муж не брал трубку. Пришлось звонить губошлёпу, чтоб довёз. И вот, она приезжает в родное своё Гадюкино на бесподобно чёрном «джипе». Но вышла у магазина, под влиянием благоразумия. С тех пор прошла неделя, губошлёп звонит раз в час и ухаживает очень монотонно: я тебя хочу, я тебя хочу, я тебя хочу.
На следующий день к ней подходит Вадик, коллега. Говорит: Танька, люби меня, не то умру. Она привычно уже запела про мужа. Тогда Вадик поступил как нервный автобус: не дослушал, разогнался, ударился о стену и упал без чувств. А вчера ещё просто смотрел печально из-за принтера. И вдруг такой прорыв
Вадик меж тем распоясался. Как увидит Таню, бьётся о стены. Наглец. Все окружающие офисы смеются.
А недавно она пошла в ресторан и там опять любовь. Третья уже за неделю. Причём, такая бурная, что пришлось бежать на улицу в чужом пальто.
Узнав все эти подробности, я стал смутно припоминать. Правда, что-то там сидело в углу, эффектное. И теперь хочу обратиться со страниц этой книги.
Дорогая Танька! Ну конечно же, я тебя заметил. Ты вся, с ногами, балансировала на тонкой табуретке, в какой-то сложной позе. Я ещё подумал, наверное, у неё в попе присоска, раз она не падает.
Танька, всё влюблённые мужчины — идиоты. Даже я. Вчера, помогая девушке раздеться, я порвал на ней дублёнку. Разумеется, вечер у нас не заладился.
Или вот, одну девчонку любили двое симпатичных парней. Они подозревали друг о друге и, каждый в свой черёд, ставили ей засосы, по всему телу. У них была такая интересная переписка-соревнование. Бедная девушка стыдилась раздеться в приличном месте. Пришлось бросить обоих.
Теперь, Танька, когда ты всё поняла про мужчин и не сердишься, приходи в гости опять. Посидим на табуретках, пощебечем.
Поговори с ней
Во дворе человек выгребал сугроб из-под «пежо» и складывал на крышу «опелю». Хранить осадки у нас негде, мужчины дарят снег друг другу. Прибежал папа «опеля», тоже с лопатой. Он не хотел себе чужих осадков. К концу зимы он ничего уже не хотел. Такой февраль, упасть в сугроб и плакать. Мужчины сначала диспутировали, потом фехтовали на лопатах. Сверху, перевесившись через подоконник, смотрела женщина. Курила, улыбалась. Ей нравилось, что наш район не захолустье и жизнь кипит.
Вчера она опять курит в раскрытое окно, и вдруг сверху падает карниз. Вместе с сосульками, со льдом, пролетает мимо её глаз, носа и сигареты, как настоящий сюрприз. Женщина не подозревала, насколько Минздрав был прав насчёт курения. А сегодня опять дымит. Уже глубже, из комнаты. Упрямая.
Приходила в гости маменька. Рассказала волнующее, про любовь и детство. Она школьный психолог, в её практике полно готовых сценариев. Девочка Алиса пришла в первый класс. Тоненькая вся, синеглазая, с бантами. Папа за неё волновался, вдруг обидят. Он бы подарил дочке какой-нибудь прибор против мальчишек, двуручный меч или базуку. Но с такими примочками в класс не пускают, потому что учителя трусы.
И папа отдал дочку на простое карате. Заранее, с трёх лет.
К школе Алиса выучила семь способов убийства человека простой тетрадкой в клеточку. Она метала ножи, вилки, метко плевала компотом. И в целом, была готова усвоить школьную программу. Спасибо отцу. Она называла перелом ключицы «наименьшим вредом, отрезвляющим противника».
Первую неделю Алиса била мальчиков по одному. Тогда мальчики выбрали пять делегатов. Делегаты сказали: «Пойдём поговорим». Встречу назначили на среду, за школой, между мусорником и забором. Алиса пришла с тетрадкой в клеточку и, по-моему, не сдержалась. Делегаты разбежались, крича «идиотка бешеная». В младших классах наступили мир, покой и матриархат. Там и осень закончилась.
А в январе она влюбилась в красивого восьмиклассника. Два дня вздыхала тайком и смотрела фиалковыми глазами. На третий застала его в коридоре, в позе откровенного предательства. Он был прижат к стене, его целовала какая-то корова из девятого. Корове был сломан всего лишь каблук. Парню врезала по желудям. И когда он сложился от нахлынувших эмоций, Алиса его поцеловала. Чтоб понял, дурак. Иначе было не достать, маленькая ведь, портативная девочка.
Назавтра в школу пришёл отец. Он слушал и радовался, что не купил базуку. Заведение осталось цело, было куда прийти, узнать об успехах дочери. Директор предложила перейти в соседнюю школу. Там всё ещё бегали сотни небитых детей. Папа подозревал, другая школа не захочет чужих каратистов. А эта школа уже попривыкла, научилась уворачиваться. Папа хотел бы остаться, обещал помыть окна и не носиться на переменах. Вытащил деньги, как аргумент. Директор тоже предложила денег, чтоб они всё-таки ушли. Взрослые стали пихать друг другу всё большие суммы. Никто не мог победить. Решили, как психолог скажет, так и поступят.
А психолог — моя маменька.
— Бедная девочка! — воскликнула она. — Ребёнок старался, не давал себя в обиду, всё как велел отец. А теперь кругом непонимание, учителя ругают, дети её боятся, отец набычился. И в любви запуталась. Конечно, поведение немножко эмоциональное, но ребёнок не виноват. С ней просто надо разговаривать.
Она и сама в детстве любила. Одного мальчика. Не знала, как выразить чувства, поймала его, повалила и насыпала песку в трусы. (Очень выразительно, мне кажется).
Маменькиных чувств тоже тогда не поняли. Её даже выгнали из октябрят. А теперь она выросла и диссертацию защитила. Кто-то с ней подолгу беседовал в детстве, видимо.
Завтра ко мне приедет одна молчаливая барышня. Я пересказываю ей свою жужу, за это она тушит цукини с чесноком и петрушкой. И всё счастье моё — в плетении из воздуха городов, чьё население влюбчиво и патологически счастливо в финале. Я обильно вру, за это меня жалеют, целуют в уши и называют Славочкой.
А больше ничего не происходит. Конец зимы. «Пежо» не здоровается с «опелем», в окне напротив курит отважная женщина и повсюду снег.
Про женщин. Удивительное
Инициация в племени даяков происходит так: девушку запирают на год в белой хижине; она носит белую одежду и питается белой пищей. Потом через бамбуковую палочку она должна пить кровь мужчины. Для этого ловят добровольца и немножко режут ему вену. После этого девушка признаётся взрослой и может водку покупать. О дальнейшей судьбе добровольца энциклопедия ничего не сообщает. Давайте пожелаем ему творческих успехов.
В других племенах точат зубы напильником, вдевают в нос кирпичи и прочий пирсинг, это не важно. Главное, как-то показать, что ты уже готова курить, целоваться и обсуждать с подругами, какой Колька мерзавец, приходит пьяный, а Ленка ж страдает.