Евангелие от Кирилла
Шрифт:
Иисус бежал к Иерусалиму и пыль поднималась от его босых ног.
– Что случилось? Римляне? – открыв ему калитку, спрашивал Ахим. – Эй, ответь, назаретянин? Где твое масло?
– На деревьях, – ответил Иисус, пробегая мимо.
– Что? Масло и на деревьях? Где такое видано?
Иисус не слушал его. Сейчас ему нужно было быть среди людей, в гуще, одиночество больше не для него. Уже не бегом, а быстрым шагом пошел он по скрытой в тени домов улице города. Она казалась ему длинной и мрачной, как чрево удава.
Найдя дом, в котором
– Важно, чтобы о нашем разговоре никто не узнал, равви.
– Да, брат.
Иисус остановился. И пока он думал, как поступить, голос, не знакомый ему, продолжал.
– Братья решили поддержать Еммануила.
– На нем сходятся все пророчества, – это был голос его учителя.
– Так же, как и на Галилиянине. И на…
– Не надо слов. Исая рек, что спаситель будет рожден от колена Давидова…
– По линии Нафана, брат, как предрек Иеремия…
– По линии Нафана рожден молодухой. Праведная Реббека, мать его, родила в 14 лет.
Иисус пригнулся, чтобы о нем не узнали. Тихо ступая, он дошел до окна, из которого доносились голоса. Он знал уже, что слышавшие тайные разговоры быстро умирают, поэтому старался двигаться беззвучно.
– Соблазняй не нас, а народ земли, – продолжали разговор скрытые за стеной люди.– Мудрые давно знают истину. Не нам увидеть Спасителя, не для нас он будет дан.
Сердце Иисуса забилось, и он сжался.
– Но за Египтянином идет сила и мы признаем его.
– Неверующие. Вы убедитесь в своей ошибке, но будет поздно.
– Мы с вами. Разве этого мало? Зачем же ты искушаешь нас. Египтянину царские одежды вручит сам первосвященник Анна, и он же всенародно назовет его Еммануилом из рода Давида. Чего же еще тебе надобно?
– Хочу вернуть свой сан и достоинство.
– Все твое к тебе вернется.
– На том порешим. Завтра, перед Субботой, на площади. И не забудь про чудеса.
– Будут чудеса. Лишь бы не видеть проклятых идолов в святом городе.
– Не перестаю удивляться вам, о последователи Саддока. Вроде вы и с римлянами и против. Чему верить, брат?
– Саддок, предок мой, был правоверным иудеем и достойным потомком святого Аарона. А римлян мы терпим вопреки своей вере и чувствам для того лишь, чтобы уберечь землю Авраама от окончательного разорения. Если бы не мы, голытьба бы уничтожила всех.
Иисус вздохнул. Ему хотелось видеть, что происходит в комнате, но он не смел.
– Напрасно ты сомневаешься в Еммануиле. Верно тебе говорю, он из рода Давидова.
– Я узнавал. Его бабка была служанкой у Сары, жены Левия. Хочешь видеть нового Исмаила? Лицезрей, но имя Давидово не оскверняй. Не то произнесут тебе хэрам за святотатство.
– Как ты обиделся, сын Саддока. Пусть будет, как ты скажешь, но всенародно вы возвеличите его Еммануилом и Спасителем.
– Тому быть. Пришли ученика, как договорились.
– Пришлю бен-Стаду.
– Кого?
– Иисуса. Я показал тебе его.
– А почему такое странное имя?
– Он сын плотника и пряхи из Назорета. Брат его носит пояс назорея.
– Достойный старший брат.
– Нет. Второй после него.
Иисус даже не дышал. Он слишком хорошо знал, что за слова дальше последуют.
– Он дал обет на время или навсегда? Очень достойный молодой человек.
– Нет. Он был посвящен Богу еще до рождения.
– Посвящают Богу первенцев.
– Вот поэтому я и называю его бен-Стада.
– Грех старшего искупает младший. Все понятно. Что ж, пришли его, посмотрю.
В комнате зашевелились. Иисус скользнул к стене. Слышно было, как внутри комнаты кряхтели и шаркали. Вот скрипнула дверь. Теперь надо было действовать. Иисус проскользнул во внутренний двор и хотел выскочить на улицу.
– Назоретянин, – неожиданно окрикнули его.
Иисус обернулся, не узнав голоса. Матфан-книжник из Эммауса звал его, стоя у входа в анфиладу.
– Не слышишь? Тебя зовет равви, скорее, я тебя полночи ищу.
Иисус согласно кивнул и пошел назад в дом.
«Бен-Стада»– слышалось ему, когда он подходил к двум старикам, ожидавшим его в тусклом свете лампадки в передней комнате
– Иисус, сынок, – начал его учитель, кашлянув. – Иди с этим господином, он передаст тебе масло для помазания.
– Слушаюсь, раббони, – Иисус привычно склонился.
– Следуй же за мной, – торопливо проговорил второй старик и первым пошел к двери.
– Спеши за ним.
Иисус послушно кивнул и почти побежал за мелко, но быстро ступающим потомком Саддока.
Идя уже по темной улице в почтительном отдалении от саддукея, Иисус обдумывал услышанное. То, что не надо верить всему, что говорят люди, он понял еще, живя в Назорете. Многое из того, что еще недавно ему казалось прекрасным и справедливым, улетучилось, как дым. С этим он давно смирился. А то, что он услышал о самом себе, касалось только его и было больным и обидным лишь вначале. Если смирить гордыню, можно и это признать справедливым. Он родился сыном своей матери, это верно. Имя же отца его ни один саддукей не посмеет произнести прилюдно. Быть же назиром, это лицемерие, истина не там.
– Эй, назоритянин.
– Да, господин.
Иисус, все еще думающий о своем, догнал потомка Саддока на углу Дворцовой улицы.
– Умеешь ли ты быть немым и глухим, назоретянин?
– Как прикажешь, господин.
– Надеюсь, ум твой длиннее твоей бороды.
Саддукей постучался в калитку и когда ему отворили, вошел в нее первым.
Иисус еще днем заметил, что ни один из восставших не заходил на эту улицу, но он даже не думал, что первосвященник остался в своем доме. Он очень удивился, идя за провожатым и видя вокруг себя привычную жизнь знатного иудея.