Евангелие от обезьяны
Шрифт:
Хорошо, что мама согласилась отдать меня на каратэ. А то Колян Заварзин ходил, а я нет. А мы ж с этим Коляном еще с садика деремся. То я его, то он меня. Если б я не пошел заниматься, точно не справился бы с ним. А так – последнее время я его побеждаю. Почти всегда.
Мама сначала боялась меня отдавать. Это все из-за той болячки. Я, когда был маленький, долго болел. У меня в голове была такая штука, рак называется. Из-за нее голова все время болела и кровь носом шла. Меня в больницу даже клали и операцию делали, я был лысый и целый год в садик не ходил. А потом она снова выросла. В то лето, когда как в Африке жарко было. Мама из-за этого сильно переживала, тогда как раз еще и папку убили. Но потом – уже осень была – врач, Отто Иосифович, ей позвонил и сказал, что рак взял и сам ушел. Очень удивлялся. Говорил, что так не бывает и это просто чудо. А мама упала прямо на пол и начала плакать. От радости. А потом схватила меня, стала обнимать и целовать, и опять плакать. Потом меня еще долго водили к Отто Иосифовичу, клали в аппарат и делали эти, забыл… томограммы. Но болячки все равно не было. Да и кровь больше не текла из носу, и голова не болела. И тогда мама сказала, что я теперь буду праздновать день рождения два раза в год. Один раз – зимой, когда у меня обычный дэрэ. А второй – осенью, в сентябре. Мама говорит – потому что в этот день я заново родился.
Так что мне повезло. У всех один день рождения, а у меня – два. На прошлый второй день рождения мне подарили велосипед, к примеру. Уже взрослый, такой, с большими колесами. Деда Арик подарил. А деда Саша, это другой мой дед, обещал, что в этом году на второй день рождения он научит меня водить машину! Честно-честно, я не вру. У него старый-престарый «Рено», длинный такой и зеленый, как крокодил. Мы его так и называем – Крокодилом. Так вот, я прошлым летом на этом Крокодиле уже катался, только у деда Саши на коленях. То есть дед Саша жал на педали и переключал передачи, а я крутил руль. Потому что тогда у меня ноги до педалей еще не доросли, а в этом году уже доросли, если сиденье вперед придвинуть, я пробовал. Вот дед и сказал, что на второй день рождения мы поедем на дачу и он поучит меня водить. А что, я ведь уже большой, второй класс, скоро восемь. Я уже даже знаю, где какая передача в машине: первая, вторая, третья, четвертая, пятая и задняя. Теперь главное – вспомнить разделительные знаки. А то не будет никакого второго дня рождения.
Жаль, этого папка не увидит. Он был испытателем, водил машины. Самые новые и самые крутые. А потом писал про них заметки в журнал. Вот бы он обрадовался, когда б увидел меня за рулем!
Мне очень жалко папку. Он был лучшим в мире. Я до сих пор еще плачу, когда его вспоминаю. Хотя ему бы это и не понравилось, знаю. Он учил меня никогда не плакать, потому что я ведь мужик. Но я не могу. Я сдерживаюсь, но оно само как-то плачется. Я очень по нему скучаю.
Папка всегда привозил мне из командировок «Тачки». Даже те, которых у нас в стране нет. У меня на полке, рядом с той стенкой, где медаль, стоят Лиззи, Сардж и «Феррари». На память. Это чтоб я не забывал его. Он привез их мне из Парижа – это город такой иностранный, столица Франции. Тоже в то лето, когда было жарко. А на следующий день мы пошли в больницу, и там его убили. Террорист убил, злой преступник. Его и самого сразу же застрелили милиционеры.
Теперь мама говорит, что папка обменял свою жизнь на мою. Что это была плата доброму волшебнику, который меня вылечил. Я не очень-то понимаю, как такое может быть. Разве добрые волшебники колдуют за плату? Ни в одной сказке не читал такого! Но я не расспрашиваю ее особо, а то она тоже расстраивается, когда вспоминает папку. Уходит к себе в комнату и ревет там. Она мне не говорит, но я знаю.
Недавно я читал книжку, «Пеппи Длинный чулок» называется. Там у девочки умерла мама, и она сидела на звезде и смотрела за этой девочкой, чтоб с ней ничего не случилось плохого. Я очень обрадовался. А вдруг мой папка тоже сидит где-нибудь на небесах и смотрит за мной? Тогда он все-таки увидит, как я еду сам за рулем, и там у себя на небе за меня порадуется. Нам в школе рассказывали, что родители всегда рады, если сын выбирает их ремесло.
Только вспомнить бы эти разделительные знаки. Вот, прямо сейчас и вспоминать буду. Все, хватит в окно смотреть.
[1] Пошел на хуй, пидор! (арабск.)