Евангельские притчи вчера и сегодня. Культурный контекст, толкования святых отцов, исторические свидетельства
Шрифт:
И встал царь и сел у ворот, а всему народу возвестили, что царь сидит у ворот. И пришел весь народ пред лице царя [к воротам] (1 Цар. 19:8). Царь принимал народ, сидя у городских ворот, где собирался совет старейшин. Информационный стенд в Тель Дане.
Лестница молитвы
Слова фарисея побуждают нас задуматься: кто находится в центре нашей молитвы – Бог или мы сами? Мы не произносим такие же слова, как фарисей, но часто и у нас в молитвах на первом месте наше «я» – благополучие, здоровье, жизненные нужды, а Бог – Тот, Кто должен «дать» нам все это. «Do ut des!» – «Даю, чтобы и
Мы забываем, что просительная молитва – это низшая степень, есть еще благодарение и восхваление Бога. Святой Иоанн Златоуст так описывает различные ступени молитвы: «Молитва имеет два вида: первый – славословие со смиренномудрием, а второй, низший, – прошение. Поэтому, молясь, не сразу приступай к прошению… Начиная молитву, оставь себя самого, жену, детей, расстанься с землей, минуй небо, оставь всякую тварь, видимую и невидимую, и начни славословием все Сотворившего; и когда будешь славословить, не блуждай умом туда и сюда, не баснословь по-язычески, но выбирай слова из Святых Писаний… Когда же кончишь славословие… тогда начни со смиренномудрием и говори: недостоин я, Господи, говорить пред Тобою, потому что я весьма грешен. Так молись со страхом и смиренномудрием. Когда же совершишь обе эти части славословия и смиренномудрия, тогда проси уже, чего ты должен просить, то есть не богатства, не славы земной, не здравия телесного, потому что Он Сам знает, что полезно каждому; но, как повелено тебе, проси Царства Божьего».
Рогатый жертвенник IX–VIII вв. до н. э. из Вирсавии. Рога были обычным атрибутом жертвенников той эпохи и предотвращали падение на землю сжигаемых частей жертвенного животного. Находка свидетельствует о том, что Вирсавия в указанный период являлась одним из религиозных центров. Копия, оригинал находится в Музее Израиля в Иерусалиме.
Многие ли из нас – не просто читая правило по молитвослову, но молясь своими словами – благодарят и прославляют Бога? К сожалению, чаще всего мы остаемся на уровне «дай», как дети, выпрашиваем игрушку или конфету, которые нам так необходимы. И наша молитва не выходит за рамки нарциссизма, рассматривания самого себя – не важно, с позиции самолюбования или саможаления.
Зачастую мы воспринимаем молитву, особенно читаемое изо дня в день, из года в год молитвенное правило, как дань Богу, как определенный набор обязательных текстов – и вычитываем их совершенно автоматически, не задумываясь, насколько в этот процесс вовлечены наше сердце и ум. Более того, во время домашней или церковной молитвы мы успеваем обдумать массу вещей и – оказываемся у разбитого корыта: произнесенные устами возвышенные слова никак не обогащают нашу духовную жизнь. Но истинная молитва – всегда встреча с Богом в сердце и разуме, прорыв к Богу через тернии повседневных дел и забот, вхождение в порядок грядущего мира, прикосновение к вечности, где действуют иные законы. Все это возможно, только если в молитве участвует наша внутренняя сущность: разделяемая, разрываемая силами внешнего мира, именно здесь она призвана ежедневно достигать своего первозданного единства.
«Уместно вспомнить некоторые недостаточно ясные апостольские изречения о творимой духом и умом молитве, – пишет святитель Тихон Задонский. – В Послании к Ефесянам святой апостол Павел советует молиться духом: Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом (Еф. 6: 18). Тот же апостол в Послании к Коринфянам говорит: …хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода (1 Кор. 14: 14). Когда апостол советует ефесянам молиться духом, то здесь под духом он подразумевает ум, который молящийся человек должен устремить к Богу. Когда же в Послании к Коринфянам он говорит о духе молящемся и об уме, пребывающем бесплодным, то в данном месте он под духом имеет в виду голос и дыхание человеческое, как бы говоря им: какая вам польза, если вы молитесь только голосом вашего дыхания, а ум ваш не внемлет молитве, но мечтает о чем-то ином? Какая польза говорить языком много, а умом не внимать тому, что говорится, если бы даже и тьмы слов языком произнес ты, о человек! Какая польза от того, если всей гортанью, насколько позволит дыхание твое, воспоешь, а ум твой не предстоит Богу и не видит Его, но уклоняется помышлениями в иное место? Такая молитва не принесет тебе никакой пользы, не будет услышана Богом и останется бесплодной. Апостол дает коринфянам, а вместе и всем нам себя в пример, говоря: Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, петь и умом (1 Кор. 14: 15). Когда я молюсь языком и голосом, происходящим от моего дыхания, то должен молиться и умом».
Тогда молитва станет тем, чем предназначена быть – средством единения с Богом, и в ней исполнится ветхозаветное пророчество о поиске и обретении Бога человеком: И взыщете Меня, и найдете, если взыщете Меня всем сердцем вашим (Иер. 29: 13).
Обратим внимание на разницу между молитвой фарисея и молитвой «Отче наш», которую Христос дает Своим ученикам. Центральное слово в молитве фарисея – «я»: «я не таков», «я пощусь», «я даю десятину». В «Отче наш» нет ни одного местоимения единственного числа, она учит нас совместной молитве: «Отче наш… хлеб наш… долги наши… не введи нас во искушение». Истинная молитва не только выводит за пределы собственного «я» к Богу, но и поставляет нас в сообщество братьев и сестер по вере – даже если нас разделяет расстояние, мы все-таки молимся совместно, в общине. Поэтому наша молитва всегда должна включать в себя других людей – тех, кто нуждается в нашей молитвенной поддержке.
Об этом особом внимании к ближним напоминает святитель Тихон Задонский: «Молиться нужно не только самому за себя, но друг за друга. Ибо все верные, рассеянные по всему миру, есть единое духовное тело, имеющее единую преблагословенную Главу – Христа, и единым Духом Божьим просвещаемые и наставляемые. И поэтому, как духовные члены, единое духовное тело составляющие, должны друг другу помогать молитвой. Как в теле члены друг о друге пекутся, так и мы, молясь друг за друга, единый глас к Небесному Отцу должны возносить с верой и любовью».
Фарисей забыл, что молитва – обращение к Богу («Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя…»). Если в нашей молитве не возникает живого обращения к личному «Ты», живой связи с Богом, истинной «жертвы хваления», мы оказываемся в ситуации духовной самоизоляции, и не только на молитве. Стоит ли удивляться, что распадаются браки, если каждый думает и говорит только о своем «я», которое определяет все его поступки? Стоит ли удивляться, что наше общество стремительно становится неспособным к нормальным человеческим отношениям?
Подводные камни аскетизма
Услышав слово «аскеза», многие из нас сразу же представят себе седого монаха-подвижника; живя в пустыне, он день и ночь проводит в молитве, питаясь одними просфорами и святой водой. Однако в дохристианской Античности «аскеза» обозначала гимнастику, упражнение для тела, ума и воли – то есть самодисциплину, необходимую для здорового развития каждого здравомыслящего человека. Фарисей из притчи был настоящим аскетом. Все, что он перечисляет в качестве своих заслуг, – прекрасно, можно только мечтать, чтобы в наших храмах было больше прихожан, которые добровольно, а не принудительно совершали бы такие дела благочестия!
Общеобязательным постным днем для всех иудеев в то время был День Очищения (Йом Киппур), к нему добавлялись четыре однодневных поста в воспоминание национальных трагедий: начала осады Иерусалима, завоевания Иерусалима, разрушения Храма и убийства Годолии. В случае наступления тяжелых бедствий – засухи, угрозы неурожая, эпидемии смертельных болезней, нашествия саранчи, военного нападения и т. д. – объявляли особые посты. Добровольные посты рассматривались как дело личного благочестия. Еженедельный двухдневный пост изначально объявлялся в случае наступления засухи как подкрепление молитвы о даровании дождя, и его, согласно Талмуду, соблюдали раввины и книжники. Однако некоторые из них продолжали поститься таким образом в течение всего года, независимо от погодных явлений. Из слов фарисея, который хвалится своим постом перед Богом, явствует, что это не было общеобязательной практикой. В евангельском тексте не говорится, что это были за дни, иудейские авторы называют понедельник и четверг – именно как противопоставление иудейскому посту в конце I в. возникает христианский пост среды и пятницы. Вряд ли кто-то из нас хотя бы отдаленно приблизился к фарисею по строгости поста: у нас пост качественный, т. е. подразумевает воздержание от определенного вида продуктов – мяса, молока и т. д., а у фарисеев он был количественным – они вообще не ели и не пили до вечера. Так что перед нами пример очень серьезной, недостижимой для большинства аскетической жизни.