Евангельские притчи вчера и сегодня. Культурный контекст, толкования святых отцов, исторические свидетельства
Шрифт:
Духовная глухота
Евангельские притчи стремятся открыть людям истину. Однако настоящее понимание дается лишь тем, кто по-настоящему серьезно относится к поиску Бога. Хотя в притчах говорится о всем понятных вещах, они нередко скрывают истину от тех, кто не желает открыть свое сердце Богу. Об этом написано еще в Ветхом Завете: Человек рассудительный скрывает знание (Прит. 12: 23). Это не означает, что знание похоронено, но, чтобы достичь его, от нас требуется усилие ума и очищение сердца. Сам Христос говорит, что иногда Его притчи открывают учение лишь некоторым из слушателей, оставляя остальных в недоумении: И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им? Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано, ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет; потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют; и сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: «слухом услышите – и не уразумеете, и глазами смотреть будете – и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их». Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат, ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали (Мф. 13: 10–17). Тем, кто действительно стремится постичь истину, притчи открывают глубокое духовное знание, для других они становятся свидетельством черствости их сердца, знаком того, что они пришли ко Христу за чем угодно, только не для обращения и исцеления.
Правда, не режущая глаза
В притчах можно сказать то, что иначе могло бы вызвать отторжение, поскольку заложенное в них послание зачастую резко противоречит господствующим взглядам. Именно поэтому многие притчи Христа раздражали фарисеев: Он излагал мысли, которые были им неприятны, однако, поскольку это было в косвенной форме, открытый конфликт не возникал. Можно напрямую сказать людям, что следует любить всех, в том числе иностранцев и иноверцев, а можно рассказать об этом притчей о милосердном самарянине – и тогда на вопрос, кто же этот ближний, ответил фарисей, побуждаемый очевидностью ответа. Можно прочитать длинную проповедь о том, что Бог есть любовь, используя для доказательства тезиса библейские цитаты, богословские и философские построения, а можно сказать об этом с помощью трогательной притчи о блудном сыне с ее образом отца, бегущего навстречу сыну. Притчи не вынуждают нас согласиться с теми или иными взглядами, но естественно приводят к принятию их, помогая наименее болезненно переосмыслить то, что казалось незыблемым и не имело ничего общего с Истиной Христа. И решение, к которому побуждает притча, становится решением собственного сердца.
Евангельские притчи нередко застигали слушателей врасплох, удивляя неожиданной, поразительной или провокационной концовкой. Именно это пробивало броню духовной слепоты и самодовольства слушателей, заставляя их задуматься о том, о чем они бы иначе никогда не задумались. Люди с удовольствием слушали историю, одобряли ее мораль и вдруг начинали осознавать, что сказанное касается их самих, более того, что их жизнь противоречит тому, с чем они согласились умом. Еще одно важное качество притч Спасителя: они всегда давали слушателям некоторую временную отсрочку, посеяв в душе семена, которые могли взойти намного позже. Наверняка люди потом вспоминали и обсуждали притчи Христа, пытаясь их осмыслить, и таким образом Его учение распространялось за пределы аудитории, перед которой они были произнесены.
Голос через века
Евангельские притчи, несмотря на кажущуюся простоту, не всегда легко понять, мы должны глубоко и личностно осмысливать их, поскольку только в этом случае они смогут изменить нас. Именно поэтому большая часть притч оставлена Христом без объяснений – чтобы привлечь внимание слушающих, приучить их мыслить, возвести от уровня земных реалий в мир духовной жизни. Только в двух случаях Он делает исключение и объясняет смысл рассказанных притч ученикам по их просьбе (притча о сеятеле объясняется в Лк. 8: 11–15; о пшенице и плевелах – в Мф. 13: 37–38). Христос призывает нас: …будьте мудры, как змии, и просты, как голуби (Мф. 10: 16). Поэтому объединение духовной мудрости Церкви и простоты верующего сердца является залогом понимания того, что хочет сказать нам Христос. Если мы не понимаем ту или иную притчу сейчас, это не означает, что мы не поймем ее позже. Если у нас есть искреннее желание постигать Евангелие и жить со Христом, тогда Он даст не просто понимание текста, но откроет путь ко все более глубокому его усвоению всей нашей жизнью.
Притчи помогают нам легче понять и применить в своей жизни учение Христа, поэтому возвращаться к ним мы должны в различных жизненных обстоятельствах. Например, когда нам тяжело, мы можем вспомнить притчу о блудном сыне, в которой Небесный Отец ожидает нашего возвращения к Нему. Если перед нами встает необходимость оказать человеку помощь, а мы сомневаемся, стоит ли это делать, обратимся к притче о милосердном самарянине, где объясняется, кто наш ближний, – и многие вопросы снимутся сами собой. Эта яркая образность и ясная повествовательность притч позволяют глубже усвоить и закрепить в памяти содержащийся в них урок. Притчи легко запоминаются, и поэтому даже если с первого раза слушатель поймет не всю их глубину, то позже он всегда сможет вернуться к ним и открыть другие, прежде незамеченные аспекты.
Социальные и общественные проблемы приходят и уходят. Проповеди, произнесенные несколько столетий назад и касающиеся исторически обусловленных вопросов (например, рабства, античного театра, принесения жертв идолам), становятся неактуальными. Евангельские же притчи говорят об основополагающих для духовной жизни человека принципах, которые неизменны на протяжении веков. Притчи продолжают жить и в XXI веке – веке компьютеров, нанотехнологий и генной инженерии. Были открыты новые континенты, сделано множество научных открытий, произошли кардинальные общественно-политические изменения, однако эти тексты продолжают волновать сердца и умы, что свидетельствует о непреложности содержащихся в них вечных ценностей. Евангельские притчи – это не идеология определенной группы людей и не философская концепция, но обращенный к каждому из нас голос Бога, который неизменен, несмотря на меняющиеся реалии окружающей жизни; поэтому и притчи всегда сохраняют свою универсальную и вечную ценность.
Путь домой
Притча о блудном сыне
У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: «отче! дай мне следующую мне часть имения». И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: «сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих». Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: «отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим». А отец сказал рабам своим: «принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся». И начали веселиться. Старший же сын его был на поле; и, возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: «что это такое?» Он сказал ему: «брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым». Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: «вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка». Он же сказал ему: «сын мой! ты всегда со мною, и всё мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся».
Странный дар
Многие наши современники говорят, что верят в Бога, но вопрос о том, в какого Бога они верят, очень часто повергает их в замешательство. Зачастую их образ Бога эклектичен, сформирован на основании собственных воззрений, предпочтений, жизненного опыта, страхов и ожиданий. Каков же Бог, в Которого верят христиане? О Нем говорится во многих притчах, но среди них есть одна, которую обычно называют притчей о блудном сыне, хотя ее вполне можно было бы назвать и притчей о любящем Отце. Чарльз Диккенс назвал ее прекраснейшим рассказом, написанным за всю историю человечества. Однако перед нами не просто замечательное литературное произведение, а евангельская притча, которая относится к каждому из нас. Рассказывая ее, Христос открывает нам истинный образ Бога – не просто сотворившего наш мир и давшего нам жизнь, но чрезвычайно близкого и неравнодушного к каждому из нас, Бога, Который есть любовь (см.: 1 Ин. 4: 8).
Как видно из первых стихов притчи, Бог любит нас настолько, что позволяет делать свой собственный выбор, – и именно это обычно больше всего смущает нас. На протяжении последних столетий человечеству настойчиво и успешно внушали основные положения детерминизма, учения об обусловленности всех наших действий: мы не в ответе за свои поступки, мы – игрушка в руках внешних обстоятельств. Еще Спиноза сравнивал рассуждения человека о его свободе с мыслями падающего камня, говоря, что мы обладаем лишь иллюзией свободы. Карл Маркс доходчиво объяснял, что человек – продукт окружающих его экономических условий, Зигмунд Фрейд стремился показать, что поведение определяется неудовлетворенными половыми желаниями, а генетика уверяет нас, что жизнь в значительной мере предопределена еще до момента рождения полученным от родителей хромосомным набором. Люди охотно используют эти и другие подобные теории для оправдания своих ошибок и падений – чтобы не нести за них ответственность.
Однако Священное Писание являет нам иной взгляд на человека: с первых страниц Книги Бытия и до заключительной панорамы Апокалипсиса мы видим человека, наделенного свободой. Это слово означает сегодня для многих совсем не то, что вкладывает в него христианство. Сейчас, говоря о свободе, мы чаще всего имеем в виду свободу индивидуума от тех или иных предписаний (в том числе этических), которые рассматриваются как некое «внешнее бремя». Однако уже в Ветхом Завете мы читаем простые и глубокие слова, обращенные Богом к Израилю и к каждому из нас: …жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь (Втор. 30: 19). Каждого Бог рассматривает как обладающего свободой выбора и, как следствие, несущего личную ответственность перед Ним. Каждый человек – не просто космическая пылинка в вихре мировой истории, но участник диалога с Богом, который длится всю нашу жизнь. Более того, основные этические категории «добра» и «зла», «добродетели» и «греха» также возможны только при условии свободного волеизъявления.