Евгений Онегин

Пушкин Александр Сергеевич

X

И поделом: в разборе строгом,На тайный суд себя призвав,Он обвинял себя во многом:Во-первых, он уж был неправ,Что над любовью робкой, нежнойТак подшутил вечор небрежно.А во-вторых: пускай поэтДурачится; в осьмнадцать летОно простительно. Евгений,Всем сердцем юношу любя,Был должен оказать себяНе мячиком предрассуждений,Не пылким мальчиком, бойцом,Но

мужем с честью и с умом.

XI

Он мог бы чувства обнаружить,А не щетиниться, как зверь;Он должен был обезоружитьМладое сердце. «Но теперьУж поздно; время улетело…К тому ж – он мыслит – в это делоВмешался старый дуэлист;Он зол, он сплетник, он речист…Конечно, быть должно презреньеЦеной его забавных слов,Но шепот, хохотня глупцов…»И вот общественное мненье! [64] Пружина чести, наш кумир!И вот на чем вертится мир!

64

Стих Грибоедова.

XII

Кипя враждой нетерпеливой,Ответа дома ждет поэт;И вот сосед велеречивыйПривез торжественно ответ.Теперь ревнивцу то-то праздник!Он всё боялся, чтоб проказникНе отшутился как-нибудь,Уловку выдумав и грудьОтворотив от пистолета.Теперь сомненья решены:Они на мельницу должныПриехать завтра до рассвета,Взвести друг на друга курокИ метить в ляжку иль в висок.

XIII

Решась кокетку ненавидеть,Кипящий Ленский не хотелПред поединком Ольгу видеть,На солнце, на часы смотрел,Махнул рукою напоследок —И очутился у соседок.Он думал Оленьку смутить,Своим приездом поразить;Не тут-то было: как и прежде,На встречу бедного певцаПрыгнула Оленька с крыльца,Подобна ветреной надежде,Резва, беспечна, весела,Ну точно та же, как была.

XIV

«Зачем вечор так рано скрылись?» —Был первый Оленькин вопрос.Все чувства в Ленском помутились,И молча он повесил нос.Исчезла ревность и досадаПред этой ясностию взгляда,Пред этой нежной простотой,Пред этой резвою душой!..Он смотрит в сладком умиленье;Он видит: он еще любим;Уж он, раскаяньем томим,Готов просить у ней прощенье,Трепещет, не находит слов,Он счастлив, он почти здоров…

XV. XVI. XVII

И вновь задумчивый, унылыйПред милой Ольгою своей,Владимир не имеет силыВчерашний день напомнить ей;Он мыслит: «Буду ей спаситель.Не потерплю, чтоб развратительОгнем и вздохов и похвалМладое сердце искушал;Чтоб червь презренный, ядовитыйТочил лилеи стебелек;Чтобы двухутренний цветокУвял еще полураскрытый».Всё это значило, друзья:С приятелем стреляюсь я.

XVIII

Когда б он знал, какая ранаМоей Татьяны сердце жгла!Когда бы ведала Татьяна,Когда бы знать она могла,Что завтра Ленский и ЕвгенийЗаспорят о могильной сени;Ах, может быть, ее любовьДрузей соединила б вновь!Но этой страсти и случайноЕще никто не открывал.Онегин обо всем молчал;Татьяна изнывала тайно;Одна бы няня знать могла,Да недогадлива была.

XIX

Весь вечер Ленский был рассеян,То молчалив, то весел вновь;Но тот, кто музою взлелеян,Всегда таков: нахмуря бровь,Садился он за клавикордыИ брал на них одни аккорды,То, к Ольге взоры устремив,Шептал: не правда ль? я счастлив.Но поздно; время ехать. СжалосьВ нем сердце, полное тоской;Прощаясь с девой молодой,Оно как будто разрывалось.Она глядит ему в лицо.«Что с вами?» – «Так». – И на крыльцо.

XX

Домой приехав, пистолетыОн осмотрел, потом вложилОпять их в ящик и, раздетый,При свечке, Шиллера открыл;Но мысль одна его объемлет;В нем сердце грустное не дремлет:С неизъяснимою красойОн видит Ольгу пред собой.Владимир книгу закрывает,Берет перо; его стихи,Полны любовной чепухи,Звучат и льются. Их читаетОн вслух, в лирическом жару,Как Дельвиг пьяный на пиру.

XXI

Стихи на случай сохранились;Я их имею; вот они:«Куда, куда вы удалились,Весны моей златые дни?Что день грядущий мне готовит?Его мой взор напрасно ловит,В глубокой мгле таится он.Нет нужды; прав судьбы закон.Паду ли я, стрелой пронзенный,Иль мимо пролетит она,Всё благо: бдения и снаПриходит час определенный;Благословен и день забот,Благословен и тьмы приход!