Эволюционер из трущоб. Том 2
Шрифт:
«В пользу какой доминанты вы желаете переработать „шизофрению“?».
— В пользу контлоля маны!
Кристалл шизофрении треснул и осыпался песчинками на пол пещеры.
«Выполнено. Доминанта „контроль маны“ заполнена на 38%. Для развития способности желаете переработать ещё одну доминанту?».
— Может и желаю. Сейчас посмотлим, — буркнул я, осматривая остальные доминанты.
Увы, я получил лишь «резьбу по дереву» и три болячки, спасибо, что не психологических. Если бы я получил раздвоение личности или деменцию, вот это была бы проблема. А физические
«Выполнено. Доминанта „контроль маны“ заполнена на 51%. Для развития способности желаете переработать ещё одну доминанту?».
— Не желаю. Лезьба по делеву пусть остаётся, хотя я и не вижу никаких способов её плименения. А ещё бесит то, что контлоль маны лазвивается так долго. Использовал четыле доминанты для повышения уловня, и в итоге доминанта увеличилась лишь на одиннадцать плоцентов. Жуть… Получается, чтобы повысить уловень доминанты, мне плидётся укласть минимум двадцать пять облазцов? Да уж…
Я почувствовал мощный толчок, потом ещё и ещё один. Ну, кто там меня трясёт? Открыв глаза, я увидел перепуганное лицо мамы.
— Миша! Миша! Ты чего кричишь? — выпалила она, а в парилку ворвался Гав с топором наперевес.
— Что тут у вас?! — выкрикнул капитан и завис, уставившись на маму, которая была в одной ночнушке. Извращуга.
— Плосто кошмал плиснился, — шмыгнул носом я и прижался к маме, чтобы прекратить надвигающийся допрос.
— Станислав Карлович, могли бы вы на меня не пялиться? — Сделала мама замечание капитану, и тот мгновенно залился краской.
— Эээ… Так я это… И не пялился. Я же просто… Я спать, — запинаясь проговорил Гав, закрыл дверь и пулей рванул в дом.
— Гелой-любовник, — усмехнулся я.
— Почему любовник? — смущённо спросила мама.
— Потому что вы отлично подходите длуг длугу, — сказал я и отвернулся к стенке, закрыв глаза.
В ночной тишине я услышал шепот мамы, она сказала «Думаешь?». Похоже, процесс сближения запущен. А то они и дальше будут переглядываться, как школьники, бесцельно тратя драгоценное время.
Утром меня разбудил Гав. Он заткнул мне рот массивной ладонью и аккуратно вытащил из кровати, чтобы не разбудить Елизавету Максимовну. А потом началась обещанная месть! Этот изверг вытащил меня во двор, облил колодезной водой, а после заставил бегать по кругу. Каждые десять шагов мне приходилось падать на землю, отжиматься, а после вскакивать и выпрыгивать, вскидывая руки вверх.
Несмотря на то, что вода была ледяной, я очень быстро согрелся от этих упражнений, да и устал довольно быстро. Забавно, что все упражнения мы выполняли практически в полной тишине. Гав шепотом отдавал приказы, я молчаливо их выполнял. Никто не желал разбудить Елизавету Максимовну, которая и так не спала полночи. Так мы и бегали до самого обеда, пока у Гаврилова не начал урчать живот.
— Нет, ну мы сегодня есть вообще будем? — возмущённо спросил он в пустоту и направился в баню.
Капитан дёрнул на себя дверь и на него вывалилась испуганная Елизавета Максимовна. Судя по всему, мама как раз взялась за дверную ручку, собираясь выйти, но тут произошла внеплановая
— Эээ… Доброе утро, — промямлил Гаврилов, глядя на неё сверху вниз.
Глаза мамы от испуга распахнулись так широко, что в них можно было утонуть. И капитан стремительно тонул, а мама не спешила его отталкивать. Секунд десять она смотрела в глаза Гаврилову, после чего смахнула его руки со своих плечей и фыркнула:
— Чего это вы меня хватаете, как будто мы женаты?
— Так я это… Я вас не хватал. Вы же сами…
— Ага. Сама. Видела я ваши глазки похотливые, — заявила мама, отодвинула ошарашенного Гава рукой в сторону и направилась в дом, широко улыбаясь, правда этой улыбки Гав не видел.
Бедный капитан, он не понимает, что с ним играют. Разжигают интерес, набивают себе цену. Если бы он мог посмотреть на ситуацию моими глазами, то не поддался бы на такую банальную манипуляцию. Может, и мне стоит его потренировать? А чего? Он тренирует меня физически, я его психологически. Хотя кто станет слушать рассказы двухлетки о любовных делах?
— Чего скалишься? Я разрешил отдыхать? — пробасил Гаврилов, опалив меня строгим взглядом и тренировка продолжилась.
Гонял он меня два часа без остановки, а когда я падал без сил, в ход вступал ивовый прутик, который капитан где-то сорвал. Прут со свистом рассекал воздух и врезался мне пониже спины, заставляя вскакивать и продолжать тренировку.
— Что это у вас свистит? — спросила мама, выглянув в окно.
— Да это я мелодию насвистываю, — без зазрения совести соврал капитан, а позже шепнул мне. — Расскажешь маме про прутик, убью.
— Или я тебя убью, — усмехнулся я и тут же получил подзатыльник. — Каллович, ну ты чего? — возмутился я и с хохотом стал убегать от капитана по двору.
— Уши оторву! — рычал Гав, бегая за мной. Если бы он захотел, то уже через секунду догнал меня, но, судя по всему, он и сам получал удовольствие от этой странной игры.
Тренировка закончилась, когда мама позвала нас кушать. На кухне красовался праздничный стол. Жареная картошка, малосольные огурчики и даже консервированный салат. Ещё имелась запечёная свиная рулька, но она моё внимание не привлекла.
— Откуда это? — удивился Гав, так как он не покупал ни мяса, ни салата, ни огурцов.
— Сосед поделился, — улыбнулась мама и накладывая Гаву самую большую порцию.
Он это заметил и оценил, ведь не просто так ему досталась самая большая порция, а ещё и еду ему подали самому первому. Гаврилов с довольной мордой снял пробу и зажмурился от удовольствия. А когда пробу снял я, то понял, что еда пересолена, а Гав улыбается с голодухи. Видать, готов сейчас смолотить что угодно.
После обеда тренировки продолжились, и так до самой ночи. Я ввалился в баню без сил и уснул. И да, мы до сих пор спали в бане. Гав опасался, что судья прознает, кто убил его сына, и придёт мстить. Но прошел день, а потом и неделя. Никто так и не явился. Во время очередной тренировки я спросил: