Эволюционирующая бездна
Шрифт:
— Это было две сотни лет назад, — напомнил ей Эдеард. — Но скоро мы снова с ним встретимся.
— Да, обязательно.
Эдеард опять улыбнулся ей, игнорируя благонамеренное возмущение суетившихся вокруг помощниц. Его про–взгляд обратился к остальным членам семьи, собравшимся в гостиных верхних этажей особняка. Все его близкие излучали противоречивые эмоции. Вопреки ожиданиям, их присутствие прибавило ему уверенности. Их так много, и все выросли хорошими людьми — или, по крайней мере, не перешли на сторону зла. Вот истинная мера его жизни.
Спустя некоторое время
Эдеард сумел самостоятельно пройти из спальни в ближайшую гостиную, но на большее его ослабевшие мускулы были уже не способны. Третья рука Маттюэля поддержала его, когда Эдеард едва не упал на высокий стул с прямой спинкой. Эдеард с трудом удержался, чтобы не бросить в сторону юнца гневный взгляд, но вовремя одумался. По правде говоря, он действительно нуждался в помощи. Шлепнуться на пол в самом начале церемонии — не лучший способ сохранить достоинство.
— Спасибо, — тихо поблагодарил он.
Кстати, и юнцом Маттюэля уже давно никто не называл. Его двухсотый день рождения семья отметила еще несколько лет назад. Точную дату Эдеард вспомнить не мог.
Члены семьи стали по очереди подходить к Эдеарду и Кристабель для прощальных объятий и слов утешения. Эта традиция в последнее столетие стала весьма популярной, и он считал ее полезной. «Устраняются все недоразумения, прощаются все поспешно сказанные слова и совершенные по незнанию проступки. Но мне не о чем сожалеть». Этот тяжелый и важный урок он усвоил двести лет назад, и усвоил твердо.
Так что теперь он с радостью приветствовал родных и принимал их пожелания легкого путешествия. Если он и ощущал легкую грусть, то лишь при виде постаревших детей. Ронар и Венали наверняка прибегнут к помощи Небесных Властителей в их следующий визит. Джиска и Натран и их потомство в лице одиннадцати детей и пятидесяти семи внуков. Сколько у них еще потомков, он и не помнил, только знал, что младшие представители соберутся на восьмом этаже, чтобы попрощаться с ним телепатически — на десятом этаже для всех просто не хватило бы места. Марили, Анали и Марвейн, все так же вместе, и их восемнадцать детей. Эдеард тепло приветствовал капитана торгового судна, когда настала их очередь.
— Ты еще можешь пойти с нами, если пожелаешь, — шутливо предложил он. — Я думаю, ты заслужил отдых.
— Папочка, это ужасно.
— Он не хочет отдыхать.
— Мы прекрасно за ним ухаживаем.
— Когда он хорошо себя ведет.
— И еще лучше, когда он озорничает.
Марили широко раскинула руки.
— Видишь?
— Я всегда это знал, — с любовью ответил Эдеард.
Следующими подошли Маракас и Ярвина. Сорок лет счастливого брака. Но у Маракаса был большой опыт, в конце концов, Ярвина стала его седьмой женой. Хотя Динлея он никогда не догонит.
Тарали явилась в официальном платье Грандмастера, хотя и ушла в отставку из гильдии врачей еще тридцать
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила она. — У меня есть с собой успокоительное, то самое, из листьев фолокса.
— Нет, — решительно отказался Эдеард.
— Ты справишься, — с усмешкой проговорила она. — До свиданья, папа.
— До скорой встречи.
«До скорой встречи». Эти слова шелестели по всей гостиной, и их сопровождали добрые пожелания, доносившиеся с девятого этажа и ниже, вплоть до третьего. Но Бурлала в особняке не было. В одном ему повезло: он не испытал унижение старости. Его короткая жизнь состояла из сплошных радостей.
Эдеард с трудом удержался от слез, когда прозвучало последнее прощание огромного семейства. Затем его и Кристабель осторожно подняли третьими руками и понесли вниз по центральной лестнице особняка, а сотни родных, перевешиваясь через перила, махали руками им вслед.
— Знаешь, мы все–таки добились своего, выставив из дома твоего дорогого дядюшку Лорина, — сказал Эдеард, помахивая рукой мелькающим лицам.
— Хвала Заступнице за это, — ответила она.
У причала особняка на Главном канале их ждала самая большая семейная гондола. Они сели на центральную скамью и осмотрелись. Вдоль обоих берегов канала стояли люди, пришедшие пожелать Идущему–по-Воде счастливого пути. Аплодисменты и громкие крики сопровождали их на протяжении всего слишком короткого пути до центрального причала Эйри. Праздничные одежды людей превратили канал в многоцветную аллею.
— А помнишь цветочные кораблики во время Праздника проводов? — спросил он свою жену. — Они были такими же яркими и многоцветными. Мне нравился этот праздник, жаль, что теперь его больше нет.
— В нем нет смысла после возвращения Небесных Властителей, — сказала Кристабель. — И я никогда не забуду тот день. Мы ведь тогда впервые встретились.
— Похищение Мирнаты, — вспомнил он некоторые подробности. Он не думал об этом деле уже давным–давно, несколько десятков лет, а то и больше. — Байз держал ее в «Доме голубых лепестков».
— Мы так и не узнали, кто стоял за этим похищением, а держали ее в Фиакре.
Он знал. «Овейн и его клика приказали похитить девочку, но я так и не смог признаться в этом Кристабель. Тогда пришлось бы объяснять, что в конце концов произошло с Овейном, и Байзом, и — прости, Заступница — с госпожой Флорелл. И почему их необходимо было уничтожить. Что бы она сказала, если бы узнала этот секрет? Что бы сделала? И как бы поступил каждый из них?»
— Проснись, — насмешливо окликнула его Кристабель. — Мы уже приехали.
— Я не спал, — возразил он, когда гондола коснулась причала.
Изогнутые башни Эйри над каналом вонзались в безоблачное летнее небо. Все, кто сегодня решил уйти с Небесными Властителями, уже поднялись на верхние площадки башен. На улице стоял Маттюэль и несколько родственников третьего поколения. Они смотрели вниз на причал и готовили третьи руки, чтобы поднять Эдеарда и Кристабель. Все они шли прямо по поверхности канала вслед за гондолой. Все были достаточно сильны, чтобы это сделать.