Эволюционирующая бездна
Шрифт:
«Я знаю».
— Диверсию устроить довольно легко, но лобовой атаки быть не должно.
«Поверь, мы уже начали разрабатывать операцию».
— Но это лишь отсрочит проблему.
«Если мы остановим их на достаточное время, АНС сумеет вырваться из плена».
— Если мы надолго задержим паломничество, Иланта может предложить Араминте прокатиться на своем корабле. И вот тогда мы действительно окажемся в беде.
«Еще больше нас тревожит реакция Бездны, — сказал адмирал. — Она начала расширение, когда Араминта пыталась отказаться от своей роли. Если мы ее блокируем, реакцию предсказать невозможно. Проще говоря, ей теперь известно, где мы находимся».
— Значит, нужны другие варианты.
«Очень
— Нет, к сожалению, не догадываюсь.
«Проклятье. Что ж, значит, пока мы остались ни с чем».
— Я думала, что райели откликнутся на нашу просьбу взломать барьер вокруг Солнечной системы.
«Да, Кватукс согласился помочь. Мы ожидаем, что Высокий Ангел направится к Земле в течение ближайшего часа. Флот эвакуирует персонал на Керенск, в том числе и меня. Неизвестно, вернется ли он на свое прежнее место».
— Их заинтересованность я считаю многообещающим фактором. В наше время райелей мало что волнует.
«Я считаю, что Иланта и Араминта привлекли их внимание».
— Верно.
«У тебя есть еще какая–то информация для меня?»
— К сожалению, мы можем надеяться только на то, что Иниго жив и находится на борту «Линдау».
«А чем он нам поможет? Он сам заварил эту кашу, прокляни его Оззи».
— Правильно. Может, он сумеет и остановить процесс? Я имею в виду его внезапный уход из Воплощенного Сна. Многие могущественные люди сочли это обстоятельство достаточным поводом для весьма энергичных поисков.
«Что ты предлагаешь? Перехватить „Линдау"?»
— Не самый лучший вариант. Еще не время. Этот Аарон очень целеустремленно идет к своей цели и во время погони уже убил множество людей. Не исключено, что у него есть приказ ликвидировать Иниго в случае угрозы.
«Но такого приказа может и не быть».
— Согласна. Но, если Иниго наша последняя надежда и он на борту того корабля, мы не имеем права рисковать. «Линдау» — небольшой корабль, у него нет резервов, и бежать Аарону некуда. Благоразумнее было бы подождать, пока он доберется до Конуса. Это расширит наши возможности с тактической точки зрения.
«Хорошо, Паула, хоть такое и маловероятно, но нам необходима сейчас каждая искра надежды».
— Обещаю, я не дам ему уйти. У меня есть корабль, который в случае необходимости быстро доберется до Конуса.
Он снова бежал по огромному залу под хрустальным сводчатым потолком. Перед ним врассыпную разбегались люди, испуганные люди. И дети. Дети со слезами на милых личиках.
При всей своей растерянности и смятении он знал, что так быть не должно. И крепко держался за эту мысль. Единственное твердое убеждение в обезумевшем мире. Человеческое общество должно защищать детей. Лишь на этом фундаменте он чувствовал себя уверенно. Вот только в физической реальности, его окружавшей, уверенность ничего не стоила.
Вокруг непрерывно стреляли из всевозможного оружия и красивые разноцветные линии энергетических зарядов чертили в воздухе замысловатые узоры. Силовые поля застилали изображение розовато–лиловым туманом. А потом обрушилась какофония воплей.
Он бросился бегом к стайке рыдающих детишек. Плохо. За ним ринулась тьма, хлынувшая по залу морским приливом. Она окутала его. И в вихре разноцветных искр он почувствовал на своем плече ее руку. Боль пронзила тело, устремляясь к сердцу.
— Ты не уйдешь от меня, — прошелестел ее голос.
Он отчаянно забился, стараясь освободиться от ее хватки, и боль сменилась еще более пугающим холодом.
— От меня никто не уходит, — сказала она.
— Я уйду! — вырвался крик из его пересохшего горла. — Я не хочу.
Вдалеке, у самого края тьмы взметнулся очередной
…и больно ударился о пол каюты, выпав из койки. Зрение застилал странный черный туман, не давая сосредоточиться на переборках «Линдау». Пелена пульсировала в такт ударам его сердца и вспучивалась, словно что–то рвалось наружу из его кошмарного сна. Он застонал и крепко зажмурил глаза, пытаясь избавиться от наваждения. Но боль все еще билась где–то за висками, пугая надвигающейся дьявольской мигренью. Потом он вспомнил корону тонких серебристых игл, торчавших из его головы, пронзавших кожу и легко проходивших через кость до самого мозга, и жестокий красный свет, затопивший его разум вплоть до последних жалких остатков его личности. «Делайте, — кричал он в пустоту. — Давайте, только скорее». Острые безжалостные когти впились в мозг и начали вырывать целые куски. Теперь его вопли были беззвучными, и он кричал снова и снова, пока в его истерзанном разуме не осталось ничего. Ни одной мысли, и он перестал думать…
Аарон проснулся, прижавшись щекой к полу, с болью в неловко повернутой шее. Как будто пришел в сознание после сокрушительного удара. Он дрожал всем телом — то ли от холода, то ли от шока.
— О дьявол, это необходимо прекратить, — пробормотал он, медленно приподнимаясь.
В капитанской каюте по–прежнему царил хаос. Он так и не собрался направить сюда роботов, чтобы навести порядок. Окружающая его лично обстановка была ему безразлична, в отличие от двух других, которые очень тщательно заботились о маленькой совместно занимаемой каюте. Аарон провел быстрое сканирование бионониками, чтобы проверить состояние своих пленников, и немного расслабился, обнаружив их в кают–компании. Убедившись, что с ними все в порядке, он проанализировал состояние систем «Линдау». После полученных на Ханко повреждений многие компоненты функционировали на пределе безопасности, но все системы работали, корабль оставался в гиперпространстве и направлялся к Конусу.
Аарон задержатся еще немного, чтобы протереть тело полотенцем, смоченным очищающим раствором, и надеть обнаруженную в рундуке форму. Капитан «Линдау» был примерно такого же роста, как и он, так что роботам потребовалось лишь внести минимальные изменения, чтобы он мог носить брюки и рубашки строгого консервативного покроя. Аарон натянул песочного цвета шорты, на две трети закрывающие ноги, и сиреневую безрукавку, а затем присоединился к двум своим попутчикам, чтобы позавтракать.
Корри–Лин встретила его угрюмым взглядом и сразу же опустила голову к своей тарелке с зерновыми хлопьями и йогуртом. Аарон без всякого сканирования определил, что она страдает от похмелья. Он уже отказался от попыток блокировать приготовление алкогольных напитков в кулинарном процессоре, электроника этого устройства и так была в плохом состоянии, и ему вовсе не хотелось окончательно вывести его из строя.
— Доброе утро, — вежливо поздоровался он с Иниго.
Бывший Сновидец ответил ему коротким кивком, подняв голову от тарелки с тостами и джемом. Аарон заказал себе поджаренные ломтики с яйцом–пашот и копченой лососиной, апельсиновый сок и чайник с чаем.
— Почему от тебя пахнет хлоркой? — возмутилась Корри–Лин.
— Разве?
— Ты пользовался дорожным освежителем, — обвиняющим тоном заявила она. — Между прочим, на корабле работает душ.
Раздался звонок кулинарного процессора, и Аарон открыл стальную дверку. Его завтрак был готов, но странный запах, распространяющийся от подноса, заставил его нахмуриться. Последний стул у стола замер в процессе формирования, оставшись серым комком с углублением наверху, недостаточно широким и глубоким, чтобы на нем можно было сидеть. Аарон кое–как устроился на этом выступе.